Легендарная молдавская певица Мария Биешу нынче вновь взяла в руки реликвию, которая принесла ей удачу 40 лет назад.
Торжественным концертом в Московском международном доме музыки открылись Дни культуры Молдавии в России. В гастрольный маршрут молдавских артистов входят также Санкт-Петербург, Кострома и Владимир.
С особым чувством российские меломаны встречают легендарную оперную певицу Марию Биешу – лучшую в мире исполнительницу роли Чио-Чио-сан в опере Пуччини “Мадам Баттерфляй”.
– Вы не представляете, как я рада встрече с вашей публикой, – призналась примадонна. – Казалось бы, все на свете меняется, давно нет Советского Союза, но, знаете, нас в России по-прежнему принимают не как чужестранных гостей, а как родных.
В Москве до сих пор живут мои близкие друзья – например, Ирина Архипова. Уж извините за нескромность, но меня недавно приглашал в свои концерты одаренный молодой тенор Давид Гвинианидзе, который проводит в Москве серию вечеров “Таланты мира”.
– Приятно это слышать, ведь Давид имеет отношение к нашей газете: его “открыл” публике международный вокальный конкурс “Романсиада”, который “Труд” проводил на протяжении семи лет. Ну а в вашей жизни, насколько знаем, решающую роль сыграл конкурс “Мадам Баттерфляй”.
– Да, только что в Кишиневе закончился IX конкурс. Не просто очередной – нынче исполнилось ровно 40 лет с первого конкурса, на котором я завоевала высшую награду. Тогда соревнование проходило в Токио (конкурс каждый год меняет “прописку”), где мерялись силами исполнительницы партии Чио-Чио-сан из оперы Пуччини “Мадам Баттерфляй”.
Так что, можно сказать, я победила на родине своей героини-японки. А вот теперь в честь юбилея организаторы соревнования решили провести его на моей родной земле. В молдавскую столицу съехались сорок претендентов из 23 стран мира. Мне было поручено вручить премии трем лауреатам – 15, 10 и 5 тысяч долларов США.
Эти деньги выделило государство. По правде говоря, для одной из беднейших стран Европы – щедрость просто невероятная.
– Мария Лукьяновна, в проведении конкурса “Мадам Баттерфляй” был 15-летний перерыв. Отчего так случилось?
– Причина банальнейшая – отсутствие денег. VIII конкурс проводился в 1992 году в Барселоне. И там же, в столице Каталонии, была объявлена печальная весть: предприятие обанкротилось. Не выдержав удара, умерли один за другим оба инициатора смотра – супруги Набуе Кобаяши и Накаджима Чинкини. Казалось, умерло и их начинание.
Но у безвременно ушедшей семейной пары остались наследники, и они не бросили дело. В принципе еще Кобаяши и Чинкини страстно желали, чтобы конкурс хоть однажды прошел в Кишиневе, однако советское музыкальное начальство почему-то об этом даже слышать не хотело.
Но вот в 2005 году почетной гостьей моего фестиваля “Приглашает Мария Биешу” стала племянница Набуе Кобаяши – Хироко, когда-то секретарь конкурса “Мадам Баттерфляй”. Ей очень понравился Кишинев – такой неспешный, уютный… И она предложила возродить дело своей тети, причем первый после перерыва форум провести именно в Молдавии. К счастью, ее инициативу поддержало наше государство.
Это очень важно. Пусть музыкальный мир знает: Молдавия – небогатая страна, но в ней живут культурные, добрые и красивые люди.
– Раньше конкурс носил имя Миуры Тамаки…
– Миура Тамаки – первая японская оперная певица, получившая мировую известность, современница Джакомо Пуччини. Они были очень дружны, и свою оперу “Мадам Баттерфляй” он написал специально для нее. Тамаки впервые вышла на сцену миланской “Ла Скала” в образе Чио-Чио-сан в феврале 1904 года и была освистана клакерами.
Осознание того, что опера – шедевр, а Тамаки – обладательница божественного голоса, пришло к итальянской и европейской публике несколько позже.
Любопытно, что история, легшая в основу сюжета, не вымышленна. В Нагасаки по сей день сохранился домик, где жила Чио-Чио-сан – японка из обедневшей знатной семьи, всем сердцем полюбившая заезжего американского моряка, от которого родила сына, но затем лишилась и возлюбленного (он уехал в Штаты), и сына (отец забрал его с собой)…
Это небольшая вилла, построенная в форме цветка клевера. В саду, где брошенная Чио-Чио-сан покончила с собой, стоит отлитая в бронзе фигура женщины в кимоно, указывающая мальчику, прижавшемуся к ней, на морские просторы.
Принято считать, что это памятник Чио-Чио-сан, и лишь немногие знают: на самом деле здесь изображена сама Тамаки, умершая и похороненная в этом месте в 1947 году. Практически всю свою жизнь она провела в гастрольных турах “Ла Скала”, была на родине лишь наездами. Но в Японии у нее остались многочисленные ученики.
Знаете, до сих пор лауреатам конкурса “Мадам Баттерфляй” вручают приз в виде бронзовой статуэтки Тамаки. Точнее, вручали – мы в Молдавии, немножко отойдя от устоявшейся традиции, приготовили победительницам конкурса очень красивые вазы с изображением великой певицы. А на заключительном концерте обладательница первой премии пела в кимоно самой Тамаки.
– Это тоже фестивальный ритуал?
– Да, и у него интересная история.
В 1967 году на последнем, третьем туре оставшиеся восемь конкурсанток должны были по регламенту петь в кимоно. Накануне к нам в гостиницу приехала Набуе Кобаяши, принесла восемь кимоно и бросила их на кровать – мол, выбирайте. Все, понятное дело, набросились. Англичанка, настырная такая леди, в запале даже оттолкнула меня, я обиделась и отступила. Ну что мне толкаться, как торговке на привозе? Советской девушке положено быть скромной.
Когда все яркие кимоно были разобраны, осталось самое блеклое и явно не новое. Набуе, наблюдая за происходящим, посмотрела на меня и кивнула в сторону кровати: “Мария, дозу!.. (пожалуйста)”. Я взяла старенькую вещь, подумав: “Ладно, главное спеть хорошо”…
И вот все позади, объявляют премии. Начали с конца – с восьмой позиции, дошли до третьей премии – она досталась той самой ловкой англичанке. Вторую вручили грузинке Ламаре Чкония. Долгая пауза. И вдруг объявляют мое имя.
Что тут началось! Одна Набуе Кобаяши спокойна, опять тихонько говорит: “Мария-сан, ты пела в кимоно самой Миуры Тамаки! Я нашла только семь новых кимоно, одного не хватало, пришлось одолжить в музее”. И я подумала: “Таки привалило мне с этим кимоно счастье!” Наверное, дух певицы помог.
– Как говорится, наутро вы проснулись знаменитой?
– Не совсем так. Сделав пересадку в Москве, домой летела в самолете с детьми из Ташкента. Их отправили на отдых в Молдавию после случившегося накануне страшного землетрясения. Когда мы приземлились в кишиневском аэропорту, к самолету подбежала большая толпа встречающих. На взлетной полосе играл духовой оркестр.
Я выхожу из самолета, улыбаюсь, счастливая спускаюсь по трапу, даже машу ручкой. А люди с цветами… пробегают мимо! Оказалось, встречали детей из Ташкента. Обо мне же никто еще не знал. Поехала домой на такси.
– Странно, ведь к тому времени вы уже были лауреатом одного из самых престижных в мире музыкальных конкурсов – имени Чайковского, прошли стажировку в “Ла Скала”. А чуть позже получили приглашение в “Метрополитен-опера”…
– Да, художественный руководитель “Метрополитен-опера” Роберт Херман был председателем того самого конкурса в Японии. И позвал меня спеть в Нью-Йорке в спектакле “Паяцы”.
На следующий день после представления американские газеты вышли с заголовками: “Такая певица могла бы стать украшением “Метрополитен-опера”. Роберт Херман предложил мне контракт на год, но я отказалась.
– В воспоминаниях Ирины Архиповой ваша лучшая подруга несколько иначе толкует ту ситуацию: “Фурцева не выпустила Биешу из СССР”…
– Нет, особой вины министра культуры Екатерины Фурцевой тут нет. Наоборот, она говорила: “Маша, ты заново открыла путь советскому вокальному искусству на мировые оперные подмостки”. После этого Большой театр впервые поехал на гастроли в США…
И если б я решилась заключить длительный контракт, даже Екатерина Алексеевна меня бы не остановила. Но я сомневалась. Ведь на протяжении многих десятилетий подобного прецедента не было. Тогда это могло быть расценено как измена Родине, что было чревато самыми страшными последствиями, вплоть до отлучения от родного дома. А я не представляла себе жизни без любимой мамы….
– Если бы вы решили по-другому, может быть, как Ростропович с Вишневской, вернулись бы на Родину после длительного перерыва национальной героиней, сами бы спонсировали конкурс, а не просили денег у бедного государства…
– Насчет денег, пожалуй, вы правы. Но как представлю себе, что 20 лет провела бы вдали от своей публики, от нашей Национальной оперы, то сразу же отчетливо понимаю: доведись мне вновь попасть в ту ситуацию, я бы поступила точно так же.
Ляхова Ольга, Тхоров Александр, “Труд”