Екатерина Ганелина – известный российский концертмейстер, доцент Кафедры концертмейстерского искусства Московской консерватории. Сотрудничает со многими оперными певцами. Постоянный концертмейстер народной артистки России Хиблы Герзмава, с которой выступала в крупнейших концертных залах – от Большого зала консерватории в Москве до нью-йоркского Карнеги-холла.
Сегодня, когда Хибла Герзмава готовит конкурс, где будут состязаться не только вокалисты, но и концертмейстеры, мы решили поговорить с Екатериной Ганелиной о концертмейстерской профессии.
— Первый вопрос, конечно, о начале пути: как вы пришли в музыку и как в вашей жизни появилась профессия концертмейстера.
— Мой путь, в какой – то мере, был предопределен рождением в музыкальной семье: мама и папа – пианисты. В 5 лет меня определили в специальную музыкальную школу- десятилетку при Уральской консерватории. У нас был экспериментальный класс, таких малышей набирали впервые. И хотя мы были совсем крохи, педагоги сумели нас увлечь, была какая-то невероятная отдача с их стороны, которая не могла не захватить и нас. Вот именно это ощущение увлеченности я помню до сих пор.
Руководила всем нашим экспериментальным набором Лидия Александровна Горбунова, тогда молодой начинающий педагог, одарённый музыкант. Вы знаете, у меня от тех дней нисколько не осталось ощущения каких-то усилий, трудностей. А именно и только увлеченность. По специальности я занималась у замечательного педагога и человека — Наталии Георгиевны Юфа, которая очень много уделяла мне сил, времени и внимания; формировала музыкантский вкус, была советчиком, наставником и другом. Мы дружим до сих пор, созваниваемся и встречаемся по возможности.
После школы я мечтала поступить в Московскую консерваторию к профессору Вере Васильевне Горностаевой и шла к своей мечте очень целенаправленно.
— То есть, вы еще не думали о концертмейстерстве?
— Наверное, в раннем возрасте и даже в школе дети не задумываются, чем именно они будут заниматься: станут солистами или концертмейстерами, они просто много занимаются, все впитывают. В моей жизни многое определила семья, причем без поучений, просто своим примером. Мама всю жизнь работала в театре, дедушка – Ганелин Макс Ефимович – легендарная личность – директор Свердловского оперного. У меня было счастливое детство, я росла окруженная любовью.
Мама (Евгения Михайловна Арефьева – ныне концертмейстер МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко, профессор МГК им. Чайковского) – активный, видный концертмейстер. У нас дома часто проходили репетиции, подготовка к каким-то серьезным концертам, программам. Дом всегда был открыт. Постоянная атмосфера музицирования, общения.
Я бывала на всех репетициях, на всех классных вечерах, на студенческих выступлениях учеников папы и мамы, на концертах родителей в филармонии, на всех концертах гастролеров. И с детства обожала театр, это было что-то таинственное, чудесное, что так необыкновенно пахло. Была таким «театральным ребёнком».
Мама брала меня в театр с самого раннего возраста, я сидела на спевках, ездила с родителями на гастроли, где даже выходила в мимансе в «Борисе Годунове» и «Силе судьбы». И, конечно, слушала всех наших потрясающих гастролеров: Ирина Архипова с камерными программами (аккомпанировал молодой Ивари Илья), квартет имени Бородина, Элисо Вирсаладзе, Михаил Плетнев, Владимир Виардо, «Виртуозы Москвы» Владимира Спивакова и многие другие лучшие музыканты страны.
Концертмейстерство – это легкая рука мамы и стечение обстоятельств. К этому тяготела моя душа, это было для меня каким-то естественным состоянием. Когда с первой попытки я не поступила в консерваторию, вернулась домой и работала в своей родной школе концертмейстером, это был год проявления характера. Я была уверена, что хочу учиться в Московской консерватории.
Я старалась подтянуть сольфеджио, много занималась по специальности. И весь год тогда работала концертмейстером у струнников и народников в своей родной свердловской десятилетке. А когда уже поступила в консерваторию, стремилась попасть в концертмейстерский класс к Евгению Михайловичу Шендеровичу – легендарному концертмейстеру, музыканту, сотрудничавшему не только с великими певцами, но и композиторами.
Моя мечта сбылась. Я пришла к нему на втором курсе, а уже через год по его рекомендации стала работать концертмейстером в классе хорового дирижирования. Потом в классе вокала, есть такой у хоровиков. Одним словом, уже с третьего курса консерватории стала совмещать работу концертмейстера и учебу.
— Значит вы работали и с инструменталистами, и с дирижерами-хоровиками, но все-таки вокалисты победили?
— Душа стремилась всегда к опере, к театру, к вокалистам. Это, наверное, с молоком матери. И тоже стечение обстоятельств. Еще в студенческие годы, благодаря маме я познакомилась с Хиблой Герзмава. Мама преподавала класс вокального ансамбля в консерватории, и Хибла была ее ученицей.
Мы стали вместе готовиться к конкурсу, потом Хибла перетащила меня в класс к своему педагогу по вокалу, профессору Ирине Ивановне Масленниковой. Тут сошлось все, что мне нравилось: и возможность выступать, быть на сцене, конкурсы, и близкий мне вокальный репертуар.
— Есть ли принципиальная разница в работе с вокалистами и инструменталистами?
— Разница и есть, и нет: мы все должны быть в ансамбле, быть прекрасными партнерами, вместе дышать, жить в музыке. Главное отличие – репертуар.
Безусловно, в каждой концертмейстерской специализации есть свои подводные камни, своя специфика, в каждой есть очень сложный репертуар, который нужно учить. Чем раньше пианист начнет работать в определенном классе, чем раньше начнет нарабатывать свой репертуар, тем ему будет легче, тем он будет ценнее, как профессионал.
— Взаимоотношения с солистом: вы партнеры? Или кто-то ведущий, кто-то ведомый?
— Партнеры в первую очередь. Но все зависит от ситуации. Если вокалист начинающий, ты ощущаешь себя педагогом, наставником, если мы на равных, то здесь партнерство.
Безусловно, нужно обладать определенными знаниями, кругозором, где-то направлять, где-то что-то советовать, нужно разбираться в специфике голоса.
— Концертмейстер часто заменяет певцу педагога по вокалу. Вот балетные всю жизнь – и в школе, и в театре – работают с педагогом. У оперных артистов такой практики нет. Певец попадает в театр к концертмейстеру, который, по сути, становится его педагогом.
— Здесь как раз появляется фигура коуча, театрального концертмейстера – педагога. Такое «вокальное ухо», которое может помочь певцу, контролировать его, что-то подсказать в вокальной технике, школе. В нашей современной жизни это еще и знание языка.
У современных оперных концертмейстеров-коучей часто есть специализация: этот работает с немецкой музыкой, тот с итальянской или французской. Коучи, кроме того, что играют клавир, безусловно помогают с языком, произношением, пониманием стиля музыки. Это профессионалы высокого класса, их не так много.
Александр Науменко: «Отношение вокалиста к слову – это отношение к профессии в целом»
А театральные концертмейстеры в традиционном понимании – это такие невидимые бойцы. Они есть в каждом театре, я глубоко уважаю этих людей. Я всегда была близка к театру, но никогда в театре не работала. Как-то так сложилось. Но с детства видела, что концертмейстерское дело в театре требует жертвенности.
У меня перед глазами была мама: целый день в театре, сначала спевки, уроки, потом, может быть, студенты, а вечером – снова в театре, потому что она всегда слушала результаты своих трудов. Она держала руку на пульсе, никогда не была равнодушна.
Театр – это абсолютнейшая жизнь, погружение, и другого отношения в моем представлении быть не может. Я понимала, что не смогу, скажем, совместить это с преподаванием в консерватории. Это был довольно сложный выбор. В театре должна быть великолепная читка с листа, реакция, чтобы работать по руке дирижера. Работа в консерватории – это другая специфика.
Когда начала преподавать, я в какой-то момент поняла, что у меня есть, чем поделиться с ребятами, которые приходят в класс. Не все сразу понимают, что концертмейстерский класс – это нужный предмет, не все ребята мыслят себя концертмейстерами, когда учатся, но в результате, с концертмейстерством сталкиваются, так или иначе, все.
Я преподаю уже довольно давно, и все мои ученики, работающие концертмейстерами, востребованы, успешны. Это для меня главное. А еще, я всегда учусь у своих студентов. Педагогика – это взаимный процесс, обмен энергетикой, навыками, знаниями. И в классе должна быть атмосфера взаимопонимания. Не могу, когда лгут или предают.
— Вы играете много камерных программ с вокалистами. В чем для вас принципиальное отличие в работе с камерным и оперным репертуаром?
— Камерный репертуар – более тонкая работа. Нужно понимать текст, имею в виду слово, поэтический текст, знать историю создания произведения, особенно если речь идет о вокальных циклах. В оперных ариях, сценах – энергетика другая, это же оркестровый аккомпанемент. Но всегда, в любом репертуаре певца и концертмейстера важен взаимный обмен энергией, знаниями.
Мне очень повезло: с моей любимой солисткой, близким для меня человеком – с Хиблой Герзмава – мы и вместе учились в консерватории, и работаем вместе по сей день. Хибла – это личность, музыкант, фигура высокой степени одаренности, за что бы она ни бралась, все будет интересно. Она всегда идет вперед. Если педагогика, то она будет отдаваться этому, добиваться с девочками высокого качества исполнения, если это оперная партия или камерная программа – то все должно быть спето на 100%.
Сейчас вот задумала конкурс, и я надеюсь, что это будет очень интересно. Программа отличается от других конкурсов, и отдельный конкурс для концертмейстеров, я не припомню подобного, во всяком случае, на уровне больших международных конкурсов.
Хибла Герзмава объявила о запуске нового Международного конкурса вокалистов
— Екатерина Иосифовна, а есть ли эталонные в вашем понимании концертмейстеры? Чьи записи посоветовали бы слушать молодым?
— Евгений Михайлович Шендерович – эталон и концертмейстера, и педагога, и человека. Петербургский интеллигент. Поражал знаниями, и он был уникальным концертмейстером: все мог играть и с листа, и в транспорте, и по слуху, я знаю, что он мог какие-то клавиры наизусть играть. Это пример для меня.
Джеральд Мур: записи его дуэта с Фишером-Дискау – эталон. Его знаменитую книгу «Певец и аккомпаниатор» должен, я думаю, прочитать каждый концертмейстер.
У таких мастеров надо учиться умению слышать, чувствовать, быть единым целым с певцом, дышать с ним. Это не всем легко, хотя для меня, например, совершенно естественно. Но этому можно научить. Главное – любить музыку.
Беседовала Ирина Горбунова