На днях у меня состоялась встреча с человеком, имя которого известно как мировым ценителям оперного искусства, так и простым жителям нашей страны, – Дмитрием Галихиным.
Совсем юным он был солистом коллектива Большого детского хора Всесоюзного радио и Центрального телевидения, сейчас он – на сценах ведущих оперных театров мира. Имя его встречается и в светской хронике. Однако, это не связанно со скандалами или происшествиями, к счастью.
Как раз, скорее, наоборот, Галихин всячески дистанцируется от подобного, всем своим поведением подчеркивая благородство оперного искусства.
– Я слышал, что на одной из светских тусовок, где присутствовали звезды эстрады, некоторые исполнители после вашего выступления отказались выходить на сцену?
– Да, я слышал об этом! Это мероприятие проводила светский промоутер Лена Ленина. Насколько я понял, она позиционирует свои события как элитарные. Значит, есть место и опере. Я нередко выступал и выступаю на подобных мероприятиях, и считаю за правило исполнять на них наиболее сложный, но и в то же время популярный и узнаваемый репертуар для тенора.
Вот и в тот раз я исполнил арию Калафа из оперы Дж.Пуччини «Турандот» «Nessun dorma…». Считаю своим долгом пропагандировать певческое искусство везде и всегда, тем самым, показывая его красоту и глубину, которые не знают рамок и границ. И не считаю зазорным выступать в программах эстрадных исполнителей. К чему снобизм, оперное искусство не должно себя противопоставлять чему-либо, оно полноценно само по себе и не требует сложных условий для восприятия.
– А как публика относится к подобным выступлениям?
– Откровенно говоря, практически всегда реагирует с восторгом. Все-таки если исполняешь подобную музыку правильно и демонстрируешь её красоту, то она имеет ошеломляющий успех среди зрителя практически любого уровня!
– Ну, вот вы сказали правильно, а что значит правильно?
– Правильно – это значит исполнение арий оперным голосом для которого композитор эту арию написал. А сделать это можно после многих лет, потраченных на обучение, поездки, конкурсы, экзамены и многое другое, что связано с вокальным мастерством.
– Очень хочется спросить о программе Первого канала «Голос». Мнение об этом проекте?
– Верно замечено, это именно «проект». Это, к сожалению, не является нашим изобретением, а является приобретенной и доработанной до отечественных условий американской программой «Voice». И это немаловажно. Значит, такой проект прошёл апробацию в других странах и каждая пыталась внести частичку себя. Знаю, что недавно подобная программа с успехом прошла и на Украине.
Убеждён, что подобные проекты должны быть. И замечательно, что Первый канал подхватил эту эстафету и делает программу «Голос» и многие другие интересные вещи. К примеру, мне радостно оттого, что иногда в этих программах принимают участие профессионалы, мастера вокального искусства.
– Кто?
– Я имею в виду своего коллегу, выпускника вокальной кафедры Московской Государственной консерватории, Евгения Кунгурова. Я всегда говорил, что это очень яркий, самобытный, высокопрофессиональный певец. Еще, когда он был студентом, я был уверен в успешности его сольной карьеры. Впоследствии он это подтвердил своей творческой работой в оперных театрах Москвы. Я очень рад за его успехи!
Однако не стоит забывать, что этот проект является исключительно развлекательным, и, надеюсь, что он финансово успешен для Первого канала, что позволит нам увидеть новые и новые сезоны в дальнейшем.
– Почему именно опера? Почему не эстрада?
– Этот выбор я сделал самостоятельно еще в детском хоре. Произошло одно очень важное для меня событие, которое, как мне кажется, предопределило всю мою жизнь. Детский хор, в котором я был солистом, всегда принимал участие в больших правительственных концертах. И вот однажды один из этих концертов проходил на сцене Большого театра.
После репетиций меня, маленького мальчика, обычно забирали родители, но один раз, после очередной репетиции, они этого не сделали. Мне пришлось до позднего вечера их ждать. И ждал я за кулисами Большого театра. А в это время начиналась опера «Пиковая дама». И я, испугавшись беготни и суеты рабочих, постановщиков и артистов, спрятался в глубине сцены.
Я никогда не забуду вступления оркестра, начавшего играть увертюру спектакля. Не помню уже, кто исполнял ведущие партии, да, из моего места укрытия я этого бы и не увидел. Но, просто я так разрыдался от этой божественной музыки, что глаза у меня высохли только к окончанию первого действия. Я не помню, как меня нашли, не помню, что было дальше. Но я абсолютно точно помню, что поклялся себе стать оперным певцом. Так и случилось.
И теперь, каждый раз, когда я исполняю партию Германа из оперы «Пиковая дама» П. И. Чайковского, моя главная задача, при первых аккордах увертюры, держать себя в руках и не обращать внимания на слезы в моих глазах. Излишние эмоции – это враг для оперного певца.
– А исполнение французских, итальянских опер на русском языке?
– Отношение к этому вопросу неоднозначно. С точки зрения исполнителя, мне важно исполнять произведения на языке автора. Ведь музыка и текст в опере неразрывно связаны. И технические трудности исполнителя великие композиторы предусматривали заранее, подставляя наиболее удобные звуки для вокалиста. Однако, с точки зрения слушателя, я считаю оправданным постановки итальянских и других опер на русском языке.
Многие говорят, что это пережиток советского строя, когда мы все жили за железным занавесом. Но я обнаружил, что в 50-е годы прошлого столетия, например в Италии, все оперы и французские и немецкие шли на итальянском языке. В Голландии все итальянские оперы исполняли на фламандском языке. Что это, традиция? Думаю, нет. Они заботились о привлечении слушателей. Для них было важно количество зрителей в театре. Коммерческая составляющая диктовала свои условия.
А успехом пользуются те вещи, которые мы понимаем. Особенно Моцарт, с его искрометным юмором в «Свадьбе Фигаро». Я часто расстраивался, что наша публика не реагирует на абсолютно смешные моменты только из-за незнания языка.
– Поэтому вы исполняете оперы, как на языке оригинала, так и на русском языке?
– Да, именно так! Хотя для исполнителя это крайне сложно. Но я понимаю руководителей театров, заинтересованных в кассовых сборах. И всегда иду навстречу. Даже, если эту оперу я пою на языке оригинала, я в кратчайшие сроки переучиваю материал на русский язык.
– Реконструкция Большого театра?
– Вопрос давний и обсуждавшийся многократно. Поэтому скажу только, что отреставрированное здание театра лучше, чем старое и изношенное. Единственное, что бы мне хотелось, это сохранение традиций и атмосферы театра! Согласитесь, зависит это не только и не столько от самого ремонта…
– Дмитрий, вы часто появляетесь на центральных каналах, участвуете в различных программах. Что это, способ продвижения оперного искусства или пиар?
– Высказывание своих гражданских позиций с экрана телевизора. Называйте, как хотите. Хотя, если это помогает лишний раз привлечь зрителя на спектакль, я буду только рад. Ведь такие случаи бывали.
Мне рассказывал директор оперного театров в одном из городов России, что много людей пришло в театр в первый раз в жизни из-за того, что увидели афишу с моей фотографией, когда я был у них на гастролях. Что же в этом плохого, если они таким путём открыли для себя удивительный мир оперы?
– Поклонницы?
– Ну, как говорится, чего хочет женщина – того хочет Бог… А мы все, если уж разобраться, ради этого и живём, и творим…
– Спасибо! Удачи и, уж, как бы тривиально не звучало, творческих успехов!
Григорий Погосян, АНН