19 февраля 2021 в Доме-музее Скрябина пройдет благотворительный концерт проекта Sound Out.
Накануне концерта мы поговорили с кларнетистом, солистом Большого симфонического оркестра имени Чайковского, сооснователем Sound Out Антоном Мойсеенко.
— Ты солист одного из топовых оркестров России, лауреат международных конкурсов, сооснователь фонда и одноименного проекта Sound Out. Как кларнет появился в твоей жизни и когда ты начал играть на нем?
— Я родился в Беларуси, в Минске, в музыкальной семье: мама, Елена Мойсеенко – педагог по раннему развитию, играла на фортепиано и аккордеоне, а папа, Валерий Мойсеенко – кларнетист, вокалист (тенор), педагог, в то время был первым кларнетом концертного духового оркестра «Немига». Я часто ходил на их концерты, тогда они переживали настоящий расцвет, постоянно ездили на гастроли по всей Европе.
Уже когда я повзрослел и начал что-то понимать в музыке, я переслушивал их записи и не верил, что духовой оркестр может так круто звучать! Собственно, всё это и было моим первым вдохновением.
— Кто были твои педагоги?
— Сначала меня отдали в музыкальную школу, где работал мой папа, а потом перевели в гимназию-колледж при консерватории, тоже в его класс. Родители, как могли, старались разделять роли родителей и педагогов. В основном это выходило удачно, но иногда появлялось ощущение, как будто перманентно находишься на уроке, и в 13 лет я стал сбегать в школу к 6-7 утра, чтобы позаниматься в тишине и одиночестве.
В 16 лет меня взяли в ЦМШ при Московской консерватории в класс профессора Евгения Александровича Петрова и на 10 ближайших лет он стал моим педагогом.
— То есть твое кларнетовое мастерство сложилось благодаря всего двум педагогам?
— В основном да, но не совсем. Мне повезло заниматься со многими мастерами из России, Франции, Германии, Бельгии и Нидерландов, от каждого я старался взять все самое лучшее.
Плюс, я посетил очень много уроков и мастер-классов, которые абсолютно не связаны с кларнетом: сидел на уроках скрипачей, виолончелистов, пианистов, наблюдал, как они занимаются, пытался заимствовать какие-то идеи, адаптировать их. Так что каждый педагог, неважно по какой специальности, и саморазвитие в самых разных сферах, так или иначе, повлияли на то, чем я сейчас занимаюсь.
— В каждой стране есть свои особенности в системе образования. В чем на твой взгляд заключается особенность российского музыкального образования?
— После выпуска из консерваторий или других музыкальных ВУЗов мы получаем, в общей сложности, достаточно приличное количество хороших музыкантов, но их уровень подготовки часто ограничен сольным репертуаром. Мне иногда кажется, что наши консерватории настроены на подготовку крепких солистов.
После выпуска из музыкального ВУЗа, а иногда и во время обучения происходит столкновение с реальностью: все концерты, сонаты, сложнейшие современные пьесы с кучей технических наворотов, которые ты обязан был не просто сыграть, но еще и выучить наизусть – все то, на что ты потратил 5-10 самых лучших лет в жизни оказывается не всегда применимым к реальным задачам.
Если выпускнику удалось стать солистом, тогда все в порядке и весь выученный репертуар ему пригодится. А если нет? Я могу сказать по своему опыту, что процентов 50 из того, что я выучил в период с 13 до 23 лет, я не могу использовать в реальной концертной практике, как бы я не мечтал, потому что большая часть публики пока не готова слушать слишком сложную современную музыку.
— Что на твой взгляд можно усовершенствовать в системе музыкального образования?
— Мы могли бы позаимствовать у европейской системы возможность выбора конкретной специализации для музыкантов. На первом курсе многим, наверное, было бы сложно определиться, но к третьему курсу все уже примерно понимают свое дальнейшее направление деятельности.
Выбор специальности мог бы сэкономить много времени и сил, как студентам, так и их преподавателям. Ведь надо понимать, что сольное исполнительство, камерная музыка, оркестровое исполнительство и педагогика – это совершенно разные сферы со своими задачами и требованиями.
На моих последних курсах консерватории ввели дисциплину, где мы начали изучать оркестровые трудности. И это тоже очень важная часть, которой в России, к сожалению, не уделяется должного внимания и времени. Насколько я знаю, в европейских консерваториях это уже давний стандарт: специальность, оркестровые партии и даже читка с листа и многие другие дисциплины.
— В России публика с удовольствием ходит на оркестровые концерты, на солирующую скрипку, рояль или вокал, бывает и на виолончель. К сожалению, сложно представить, что люди пойдут на концерт даже самого крутого духовика. Сольный кларнет имеет право на существование или это только мечты?
— Вообще у нас солирующие духовые как-то не принято воспринимать всерьёз, но к счастью, ситуация постепенно меняется: к духовикам проявляют больше интереса, в том числе благодаря последнему Конкурсу имени Чайковского.
Конечно, в России пока сложно представить полный двухтысячный зал на сольном кларнетовом концерте, да и в остальном мире, думаю, тоже максимум – выступление с оркестром с каким-нибудь одним произведением, но это уже в рамках оркестрового концерта.
Среди артистов из моего топ-листа большие залы собирает только один человек – это Мартин Фрёст. Он делает настоящие высококачественные шоу с кларнетом, оркестром, электроникой, световыми эффектами, и при этом музыка исполняется совершенно разная, от старинной до современной.
Но опять же, если возьмем одно и то же шоу, и заменим одного из самых крутых кларнетистов в мире на среднего уровня скрипача, то публики сразу станет в разы больше. Нам приходится немного «выпрыгивать из штанов», чтобы доказать, что наш инструмент действительно стоит послушать и, так сказать, «распробовать».
— Недавно на своем канале в YouTube ты запустил рубрику «Clarinet Hack!». Расскажи, как пришла идея ее создания, и кому эта рубрика будет полезна?
— Рубрика рассчитана, главным образом, на кларнетистов. Основная тема – кларнет и всё, что с ним связано.
Вся жизнь кларнетиста – это перманентный процесс выбора. Каждый день мы выбираем на каких тростях играть, каждые 2-3 года, а иногда и чаще мы выбираем новый мундштук и/или лигатуру, потом идут всякие мелочи вроде выбора, какую наклейку приклеить на мундштук, какой толщины и какого цвета, какие подушки и на какие клапана поставить при очередном ремонте, или может нужно выбрать новый бочонок или раструб. То есть, если на сцене что-то вдруг пошло не так, например, из-за трости, которую ты недостаточно тщательно выбрал, это только твоя вина.
Мне всегда не хватало качественных работающих советов, желательно на русском о том, как улучшить свою игру. Я решил попробовать себя в роли виртуального советчика и начал снимать видео на эту тему. После первого выпуска стало понятно, что подробных обзоров и детальных сравнительных тестов инструментов и аксессуаров, а также обучающих видео, которые могут облегчить жизнь особенно юным кларнетистам, не хватало многим музыкантам из России и ближнего зарубежья. Хотя я вижу, что меня смотрят и на Западе тоже.
Я надеюсь, что мои видео помогут кларнетистам всех уровней. По крайней мере, я очень хочу, чтобы было именно так.
— Кто из кларнетистов является твоим эталоном или ориентиром?
— Обычно я стараюсь не слушать кларнет, потому что мне, как профессионалу, это очень редко доставляет настоящее удовольствие. Я сразу начинаю анализировать, выискивать, что же не так, почему, на чем играет и т.д.
Мне сложно выделить одного идеального музыканта, все очень разные, и у нас довольно много критериев оценки. В детстве мне нравились одни кларнетисты, сейчас вкус немного поменялся.
На сегодняшний день, если говорить о западных кларнетистах, мне во многом близки французы Паскаль Морагес, Филипп Купер, Флоран Эо и Николя Бальдеру, из немецких – Сабина Майер и Ральф Манно, из американских – Шерон Кам и Эдди Дэниелс, шведский кларнетист Мартин Фрёст и Роберт Анчиполовский из Израиля.
Если говорить о российских исполнителях, это Евгений Петров, Михаил Безносов и Валентин Урюпин. Надеюсь, никого не забыл. Ну и, конечно, надо понимать, что этот список не окончательный и со временем может меняться.
— Вернемся к твоей концертной деятельности. Помимо выступлений в составе БСО им. Чайковского и видеоблоггинга, ты участник просветительского проекта Sound Out. Что это за проект и что он для тебя значит?
— Несколько лет назад мы с моей супругой – пианисткой Еленой Мойсеенко решили попробовать формат камерных концертов, где могли бы рассказывать зрителям об исполняемых произведениях, историях их создании, курьезах из жизни композиторов. Это гораздо интересней, когда есть живое общение со зрителем, и каждый может задать интересующий вопрос об услышанном произведении. Такой формат стирает границы между музыкантом и слушателем. Кроме того, к концертам мы всегда готовим видеоряд и транслируем его на экран. Это помогает погрузить гостей в соответствующую эпоху и передать настроение.
В прошлом году в рамках проекта мы создали одноименный благотворительный фонд Sound Out, и помогаем одаренным детям. Многие наши друзья – солисты ведущих российских коллективов присоединились к нам: мы организуем для подопечных фонда мастер-классы с ведущими педагогами, устраиваем концерты, сами занимаемся с ребятами.
— Что ждет зрителей на предстоящем концерте?
— 19 февраля нас всех ждёт путешествие в прекрасную романтическую Францию! Будет наша любимая музыка для кларнета и фортепиано – Сен-Санс, Форе, Шоссон, Видор. Будет солирующий рояль – Елена Мойсеенко исполнит мазурки Шопена и прелюдию, которую когда-то написал я. Для тех, кто мало знаком или не знаком с кларнетом, мы расскажем много интересного.
Вечер мы посвятим не только Франции, но и нашему фонду Sound Out. Чтобы поддержать стипендиатов, мы решили сделать концерт благотворительным – все средства от проданных билетов будут перечислены в фонд и помогут юным талантливым ребятам приблизиться к их заветной мечте.
Беседовала Виктория Потапова