Он знает по-русски слова “нет”, “товарищ”, “бабушка” и “большое спасибо”. Но вот слово “Барвиха” для него – внове и он уточняет у переводчицы, как именно оно произносится.
Всемирно известный тенор выступает с концертом в Барвихе.
“Роскошный концерт для роскошной деревни”,
– пошутил работающий с ним дирижер Юджин Кон, дословно переводя “Barvikha Luxury Village”. Концерт действительно роскошь – билеты на него стоят от 15 тысяч рублей. Верхняя планка – 125 тысяч.
Но один из самых титулованных теноров, чей репертуар насчитывает партии из 124 опер, действительно дорогого стоит.
Вечером, за день до концерта Пласидо Доминго на часовой встрече-брифинге, где собрались художники, режиссеры, артисты и журналисты, ответил на интересующие их вопросы. Но вначале произнес вступительное слово:
— Большое спасибо, что все вы сюда пришли. Для меня большая честь и удовольствие снова вернуться в Россию и выступить в концертном зале, о котором я наслышан (тут он выяснят, как правильно произносится слово “Барвиха”).
С тех пор, как я приехал сюда впервые, прошло много лет. Не могу сказать, что бывал здесь очень часто, но за последние десять лет приезжал в Россию четыре раза. В вашей стране – та публика, которая особенно любит оперу. И в этот раз я пою оперные арии, но, кроме них, традиционную испанскую музыку – сарсуэлу, а также приготовил несколько сюрпризов.
Я рад представить вам, приехавшую со мной Вирджинию Тола – обладательницу сопрано, которая будет петь со мной дуэтом. Вирджиния – победительница конкурса “Опералия”, который я курирую. Она уже ездила с выступлениями по миру.
Также здесь вместе с нами маэстро Юджин Кон – который будет дирижировать Симфоническим оркестром Московской государственной консерватории имени Петра Чайковского. Юджин рассказал мне, что в этом оркестре – молодые музыканты. Им по 20 лет, они почти подростки. Этот факт говорит о высоком уровне культуры в вашей стране и о том, что в мир музыки приходит более молодое поколение.
– Когда-то вы выступали у нас на Красной площади. Сейчас – в элитной резиденции. Какой зал вам больше по душе?
— Я рад, что в Москве мне пришлось выступать много раз. Я пел и в Большом театре, и на Красной площади, и в Кремлевском дворце, и в Доме музыки…. Я счастлив, что моя коллекция различных сцен здесь только пополняется.
Первый раз я приехал сюда в 1975 году. В тот момент Россия была закрытой страной, люди на улице не глядели друг на друга – каждый смотрел только перед собой. Сейчас город изменился до неузнаваемости. Теперь Москва похожа на любую столицу мира.
Тогда, в 1975, я пел “Тоску” в Большом театре. И, после спектакля, когда отправился в гостиницу “Метрополь”, где остановился, меня ждала огромная толпа – человек 300-400. И охранники-милиционеры были очень грубы с этими людьми. Говорили им “Нет, товарищ!” (эти слова Доминго произносит по-русски – Прим. Авт.). Тогда я пригласил этих людей пойти со мной. Мы общались около полутора часов. Они выражали свое восхищение, дарили мне подарки – маленькие шоколадки, матрешек.
С помощью музыки у меня родился контакт с людьми, который был бы невозможен просто так, на улице. Музыка дала людям свободу выразить себя, свои чувства – вот что важно.
На Красной площади я выступал несколько лет спустя. Это была громкая дата, связанная с Александром Пушкиным. Страна изменилась, и я опять был шокирован – на этот раз переменами. Я видел девушек в коротких юбках (смеется).. Сейчас я посмотрел сцену, зал, который более камерный. Он вмещает около 700 человек. Мне понравилось. Я хотел бы рад дать тут и пять концертов.
– Каждый раз, приезжая в Москву вы меняете партнершу – сценическую “даму сердца”…
— Действительно я каждый раз выступаю с разными артистами. Однажды выступал здесь и с двумя победительницами “Опералии” – сопрано и меццо-сопрано. Они были русскими. Я выступал и с Хосе Каррерасом. Мне нравится разнообразие.
– Как бы вы прожили день без музыки?
— День без музыки – это невозможно! Даже, когда я нахожусь в отпуске, то, например, даю себе зарок – не петь неделю. Но уже на третий день, вдруг, ни с того ни с сего, принимая душ, начинаю что-то напевать. Без музыки жизнь невозможна – это все равно, что не дышать.
— Расскажите подробнее о созданном вами конкурсе молодых исполнителей “Опералия”.
— Еще, когда я был молодой, в начале своей карьеры, два года прожил с женой в Тель-Авиве, в Израиле. Мы оба пели. Там было очень много исполнителей из разных стран – из Италии, Японии, Румынии, Новой Зеландии, России…
И я и мечтать не мог – как это здорово, когда люди из разных стран собираются вместе, учатся и поют. Мне было 30, в одном из интервью, которое я давал в Лондоне, я сказал, что хотел бы учить молодых людей и давать им возможность выразить себя и заявить о себе.
Сейчас, спустя много лет, в “Опералии” моя мечта сбывается. Сейчас уже конкурс проводится много лет – каждый раз в другой стране. И около 60 процентов сегодняшних исполнителей вышли из “Опералии”. Я очень надеюсь, что мы привезем этот конкурс и в Москву.
— Как вы сохраняете свой голос? Есть ли какие-то секреты?
— Я не знаю, какие секреты…. Наверное, я уже не должен петь…Лет 12 назад, когда задумывался о своем теперешнем возрасте, я полагал, что уже не буду в это время выступать. Однако, на удивление, я все еще пою. И могу сказать, что не хотел бы, чтобы в моей жизни был лишний день, когда я не буду петь, если не должен.
Но пока я могу, я буду петь до тех пор, пока не остановлюсь. Для меня все мои выступления – потрясающий опыт. И я говорю сейчас не только о Москве, но и о России в целом.
Я работал и в Санкт-Петербурге, с Мариинским театром. Это много значило для моей жизни и карьеры. Потому что традиции Мариинки меня восхищают так же, как и традиции Большого.
– В наступающем сезоне, в Ковент-Гардене вы собираетесь петь Баязета в “Тамерлане” Генделя и партию Симона Бокканегра в одноименной опере Верди. Правда ли, что этими работами вы планируете завершить свою сценическую деятельность?
— Для меня обе эти партии очень важны. Что касается Бокканегра, я не баритон и не претендую на это звание, тем не менее, мне очень нравится эта партия, палитра голоса, экспрессия и то драматическое я чувство, которым я ее наполняю. Надеюсь, что это – не последнее мое представление. Но кто знает?
– Расскажите о другой стороне вашей деятельности. Вы снимались более чем в полусотне видеоклипов и в трех всемирно известных фильмах – “Травиата” и “Отелло” Франко Дзефирелли и “Кармен” Франческо Рози.
Кроме того, вы снимались у такого режиссера, как Вуди Аллен и даже озвучивали персонажа в одной из серий известного мульсериала “Симпсоны”…
— Что касается “Симсонов”, меня попросили озвучить персонажа люди из рекламного мира, с которыми я в то время работал. Я посмотрел предлагаемый материал для работы, и мне не понравилось.
Я сказал авторам, что здесь нет никакого понимания, что такое опера, и попросил их наполнить все это другим смыслом. Они изменили эпизод, и после этого мне было весело над ним работать. Ничуть не жалею.
По поводу работы с Вуди Алленом. Я работал с разными режиссерами, которые делали театральные постановки для кино. И говорил при встрече Вуди Аллену, что можно было бы сделать что-то совместное, но он был занят работой над своими фильмами. И сложилось у нас много лет спустя.
На открытие сезона в Лос-анджелесской опере для первого вечера был выбран триптих одноактных опер Джакомо Пуччини. Первая и вторая части – “Плащ” и “Сестра Анжелика” – трагедии, третья часть – “Джанни Скикки” – комедия. Именно “Джанни Скикки” и поставил Вуди Аллен.
Мне нравится работать с режиссерами, которые не просто всемирно известны, но еще при этом и обладают чувством музыки, разбираются в ней и им можно доверять.
– Что вам запомнилось после встречи с Папой Римским – Иоанном Павлом Вторым?
— Мне хотелось петь музыкальные произведения на стихи, которые он написал. И для меня было важно, чтобы не подумали, что это – из-за его статуса. Он был известным деятелем, миротворцем, политиком.
Но мало кто знал, что он – поэт. Я встречался с ним пять или шесть раз в жизни. И пел для него в разных странах – В Америке, Мексике, Италии. И во время последней нашей встречи, когда у нас был концерт в Ватикане, я сказал ему, что нахожу его поэзию восхитительной, и спросил, могу ли исполнить несколько песен на его стихи. Он согласился. И я сделал то, что я сделал.
Сусанна Альперина, “Российская газета”