В последнее время классическая музыка дважды привлекала внимание мировой общественности.
В осетинском Цхинвали дирижер Валерий Гергиев дал мемориальный концерт. В чеченском Грозном президент Рамзан Кадыров обещает создать симфонический оркестр.
Программу для концерта на площади в Цхинвали маэстро Гергиев подобрал соответствующую: первая часть из Седьмой, «Ленинградской», симфонии Дмитрия Шостаковича, Пятая симфония Петра Чайковского и трагический финал из его симфонии Шестой.
Мрачным музыкальным языком осетин с мировым именем высказал все, что накануне уже успел выразить русскими словами в многочисленных интервью: собственную концепцию вероломства и кровожадности властей соседней страны. Акцию, прошедшую в оцеплении югоосетинских сил безопасности, российских миротворцев, милиции, ОМОНа и частей регулярной армии, на днях резко осудил американский журнал «Форбс».
По его мнению, исполнение темы нашествия из симфонии, в свое время посвященной борьбе с нацизмом, явилось недопустимой исторической аналогией.
Подобный резонанс, связанный с классической музыкой – явление необычное. Академическое искусство чуть ли не сразу после эпохи Шостаковича сошло со сцены политических страстей и природных катаклизмов, давно не играя там первой скрипки. Сейчас можно разве что вспомнить покойного виолончелиста Мстислава Ростроповича, чей снимок с автоматом среди защитников Белого дома в августе 1991-го внушил животный страх несчастному ГКЧП и привел к развалу Советского Союза.
Между тем подсознательный трепет власть предержащих перед классической музыкой имеет веские исторические основания. Герман Гессе в «Игре в бисер» повествует, что у китайцев в сказочной стране древних императоров упадок музыки считался верным признаком упадка всего государства. Там ходили предания о дьявольских, отвергнутых небом запретных тональностях Цзин Чан и Цин Цзэ. Стоило этой греховной музыке зазвучать, как над императорским двором сгущались тучи, рушились стены, а государь и вся империя гибли.
Зимой 1941-го в нацистском концлагере написал и исполнил свой «Квартет на конец времени» военнопленный французский композитор Оливье Мессиан. Победила ли эта ясная и выстраивающая гармонию музыка фашизм? Безусловно. Во всяком случае, внутри самого композитора.
При этом доведенным до животного состояния советским военнопленным в соседних концлагерях не предоставлялись не то что музыкальные инструменты, но даже элементарная медицинская помощь. Возможно, реквием по советским солдатам, преданным своей суровой стране, не подписавшей ни одной международной конвенции по военнопленным, закажут нынешние власти России.
Тем временем с окраин этого государства приходят все более обнадеживающие вести. Министр культуры Чечни сообщил о намерении президента Рамзана Кадырова уже в следующем году создать республиканский симфонический оркестр и пригласить в него всех желающих из соседних регионов.
Эта новость обретает воистину сюрреалистические оттенки во время посещения сайта groznycity.ru, где выложен план города с макетами некогда украшавших Грозный Драмтеатра, Музея им. Чехова, памятника Полежаеву. И надпись:
«Лишь в памяти своей мы приходим сюда».
Когда-то все это, наверняка, отстроят. Возможно, открывать первый сезон восстановленной филармонии пригласят того же Валерия Гергиева. Может быть, тогда он вспомнит фразу, сказанную им в Цхинвали:
«Бить из танков по детям – это не доблесть мужчины-воина на Кавказе, это позор».
И снова произнесет ее, но уже по адресу страны, давшей ему паспорт.
Роман Юсипей, «24»