Современная публика живо реагирует на пометку «романтический триллер», а опера Джузеппе Верди «Бал-маскарад» – это он и есть.
Во всяком случае, так считают в Большом театре, который вернул на свою Историческую сцену этот спектакль.
Смотрите, что говорил итальянский критик Густаво Маркези:
«Это бал на краю преисподней».
Или вот цитата:
«Взрыв любовного дуэта на ужасном поле казней, где жизнь пробивается лишь в виде горькой проклятой травы».
Популярность этой оперы приобрела какие-то космические масштабы. Астероид, говорят, назван в честь одной из её героинь, колдуньи Ульрики. Премьера спектакля, который вернулся, состоялась несколько днейназад.
Тот пистолет, что должен выстрелить, на сцене появляется еще до первого акта. Готово шампанское, расставлены кресла – пять минут и бал-маскарад начнется. Публике обещан Верди, приправленный Хичкоком, отсюда маски птиц и неопределенная тревога. Чувствуется и в зале тоже.
«Я не могу говорить про свои спектакли. Этого нельзя делать, это плохая примета»,
– считает генеральный директор Большого театра Владимир Урин.
Ни у одной оперы Верди не было столько проблем с цензурой. Это бостонская версия. У композитора была еще одна, где речь идет об убийстве шведского короля Густава III.
Накануне ее премьеры в 1858-м произошло покушение на Наполеона III. Власти Неаполя решили, что сюжет может вдохновить на восстание, так что либретто не пропустила цензура. Чтобы спасти оперу, Верди перенес место действия в Америку и жертвой сделал не короля, а губернатора.
Под испорченным либретто автор Антонио Сомма решил не подписываться. Вместо его инициалов ставились буквы NN, несмотря на то, что сама история осталась неизменной: Ричард погибает от руки друга, в жену которого был влюблен. В роли Ричарда – Джорджо Берруджи.
«У этого персонажа очень много граней. Он непростой. Человек власти, который показан в своей личной истории. Эта любовь к женщине, которая недостижима, разрушает»,
– отметил тенор Джорджо Берруджи.
За силу и способ разрушения ответственный Давиде Ливерморе, работавший с Доминго, Каррерасом и Паваротти, ставивший для Ла Скала и Римской оперы, он известен своим новаторским стилем. На этот раз за эстетикой обратился к королю саспенса.
«Хичкок просто научил нас, как чувствовать психологическую драму, как ее рассказывать – драму, которую проживают герои не только в своей душе, но главным образом в голове. Все эти темные краски, весь этот триллер для того, чтобы подчеркнуть романтизм. Ведь это самая романтическая опера Верди из всех»,
– настаивает режиссёр-постановщик Давиде Ливерморе.
Надя Крастева пела в разных постановках – и в Вене, и в Берлине, и в Тель-Авиве, но никогда еще ее героиня-гадалка не была китаянкой.
«Очень интересно. Из всех опер Верди это единственная паранормальная партия Ульрики. Я ее очень люблю»,
– призналась меццо-сопрано Надя Крастева.
Спустя 12 лет «Бал-маскарад» снова на Исторической сцене. Верди наконец занял свое место в репертуаре театра. Итальянская опера в постановке итальянцев – этого стоило подождать.
Анна Галинская, Новости культуры