В Большом зале Московской консерватории высадился музыкальный десант из Санкт-Петербургского Дома музыки, отмечающего в этом сезоне свой первый десятилетний юбилей.
5 февраля 2016 года на сцене БЗК выступали солист С-ПбДМ пианист Мирослав Култышев и его бывший солист скрипач Павел Милюков. Художественный руководитель С-ПбДМ виолончелист Сергей Ролдугин аккомпанировал солистам в качестве дирижёра за пультом Большого симфонического оркестра им. П. И. Чайковского.
Два с лишним года назад 3 октября 2013 года с иной программой Култышев и Милюков играли с Госоркестром им. Е. Ф. Светланова п/у Ролдугина на сцене Концертного зала им. П. И. Чайковского. Рецензию на тот концерт можно прочесть здесь.
В это раз П. Милюков в первом отделении исполнил скрипичный концерт ре мажор соч. 77 Иоганнеса Брамса, а М. Култышев во втором – Первый фортепианный концерт си-бемоль минор, соч. 23 Петра Чайковского.
С сожалением должен констатировать, что недостатки Ролдугина как дирижёра остались при нём. Да и было бы наивно ожидать, что исполнитель его возраста может кардинально измениться. И, тем не менее, отличия были.
Главный недостаток дирижёра – затянутый темп, заданный первыми оркестровыми аккордами скрипичного концерта Брамса. Милюков при своем вступлении даже не попробовал переломить эту тенденцию и полностью подчинился темпам, предлагаемым дирижёром. В результате весь скрипичный концерт Брамса представил из себя какую-то вязкую, рыхлую звуковую массу, слушать которую было откровенно скучно.
В отличие от исполнения концерта Хачатуряна в 2013 году, в этот раз темперамент Милюкова был подавлен Ролдугиным. Оркестр «висел» на плечах солиста тяжёлым грузом и мешал Милюкову развернуться в полную силу. Справедливости ради следует отметить, что в этот раз Ролдугин не злоупотреблял динамикой и не выдавал очень уж избыточного форте, но оборотной стороной этого стало динамическое однообразие — всё прошло на меццофорте-меццопиано, иногда, в особо лиричные моменты оркестр звучал даже пиано, но ни о какой богатой и тонкой нюансировке не было даже и речи.
Милюков не форсировал инструмент и его скрипка работы Пьетро Гварнери, когда-то принадлежавшая Йожефу Сигети – члену жюри у скрипачей первых конкурсов им. Чайковского, звучала красиво. Особенно хорошо прозвучала у Милюкова каденция в первой части концерта, в которой он был независим от дирижёра.
В нескольких эпизодах оркестр по вине дирижёра расходился с солистом. Наиболее это было заметно в середине первой части Скрипичного концерта Брамса. Менее заметные расхождения были и в нескольких других случаях.
Второе отделение концерта началось с исполнения Adagio из балета П. Чайковского «Щелкунчик», также прозвучавшего весьма тяжеловесно и замедленно. К тому же в кульминациях слышалась откровенная фальшь флейт, которые, очевидно пытались «перекричать» вязкое tutti.
Завершил вечер Первый фортепианный концерт си-бемоль минор, ор. 23 П. Чайковского, в котором солировал Мирослав Култышев. Ролдугин и здесь попытался навязать солисту замедленный темп, но Култышев с первых аккордов сумел задать свой темп и повести оркестр за собой.
Сделать что-то новое в Первом фортепианном концерте Чайковского очень трудно – настолько он заигран. Но в этот вечер Култышеву это удалось, несмотря на то, что дирижер ему совершенно не помогал, и солисту пришлось тащить оркестр за собой.
У Мирослава фортепианная партия приобрела заметную графичность и строгость, временами даже жесткость, которая вписывалась в общую концепцию Култышева. И эта концепция была убедительной. Такой Первый концерт я слышал впервые. Култышев придал ему новые краски. Вернее, лишил его привычной полихромности, даже цветистости, и превратил свою фортепианную партию в звуковой офорт с тонкой проработкой мелких штрихов.
В изобразительном искусстве эта техника называлась бы медь, сухая игла. Это раскрыло в партии рояля новые смыслы и детали. Мне слышать такую интерпретацию Первого концерта Чайковского было очень интересно, несмотря на продолжающуюся битву солиста с дирижёром. Было бы очень интересно выпустить запись такого исполнения Первого фортепианного концерта Чайковского, но с другим дирижёром. В идеале это Владимир Юровский, но он редко приглашает в солисты российских солистов – они ему меньше знакомы, чем западные. А жаль.
Есть еще одно важное замечание по поводу этого, и не только, концерта. Требует срочной регулировки по крайней мере один из роялей фирмы Steinway, стоящий на сцене Большого зала Московской консерватории. Не настройки, а именно регулировки или даже ремонта. Потому что в нём некоторые струны дребезжат, некоторые «подзвякивают, особенно на forte, да и вообще этот рояль звучит не лучшим образом.
На это обратил внимание пианист Николай Луганский после своего концерта в БЗК 17 января с. г., когда он вместе с БСО им. Чайковского п/у В. Федосеева играл Первый фортепианный концерт Брамса.
Владимир Ойвин