С ноября 2018 по февраль 2019 года в Московской консерватории проходит «Сезон Макса Регера» — цикл концертов камерной музыки, посвящённый 145-летию со дня рождения композитора.
Авторы и непосредственные участники проекта — студенты, аспиранты и выпускники Московской консерватории. Мы пообщались с главными энтузиастами проекта — Рузалией Касимовой (кларнет), Александром Татариновым (альт) и Екатериной Жемайтис (фортепиано) — о регеровском наследии, вкусах публики и ответственности исполнителей.
— Как возникла идея организовать «Сезон Макса Регера»?
— Рузалия: Год назад в составе Вебер-дуэта я участвовала в конкурсе имени Макса Регера в Карлсруэ, где обязательным было исполнение произведения композитора. Мы заняли II-ое место, нас пригласили остаться в городе на неделю и сыграть концерт.
В Карлсруэ мы посетили Институт Макса Регера и познакомились с его директором, Сюзанной Попп. Сюзанна показала нам архивные материалы, рассказала о композиторе, о его творческом наследии. Мы, в свою очередь, исполнили для неё 3-ю сонату Регера.
Сюзанна Попп — человек, невероятно увлечённый своим делом, настоящий фанат музыки Регера. Она с таким интересом рассказывала о композиторе, о его музыке, что, в буквальном смысле, заразила своей любовью и нас. Хотя сначала, признаюсь, мы исполняли Регера без особого энтузиазма — просто как обязательное конкурсное произведение.
Затем у меня был проект «Кларнет-марафон», который существует и сейчас. В прошлом году мы сыграли 5 концертов, на одном из которых была исполнена вышеупомянутая 3-я соната Регера.
Играли мы её с пианистом Игорем Андросовым, и на этот раз вышло совсем по-новому; это исполнение вдохновило меня внимательнее изучить музыку композитора, написанную для кларнета. Ведь, несмотря на то, что в России существует значительная органная традиция исполнения Регера, очень немногие знакомы с его камерным наследием, которое заслуживает не меньшего внимания.
— С какими сложностями пришлось столкнуться при подготовке «сезона» ?
Рузалия: Многие сначала очень скептически отнеслись к этой идее, потому что, наверное, соотносили её с реальностью (смеётся). Нужно было найти музыкантов, согласных проделать огромную работу над произведениями, договориться с залами. К счастью, нам согласилось помогать студенческое научно-творческое общество.
Затем моя идея заинтересовала проректора консерватории по научной работе и руководителя творческих проектов, и нам предоставили залы для четырёх концертов в консерватории, за что мы очень благодарны!
— Как выбирали музыкантов для проекта? Сложно было найти энтузиастов?
Рузалия: В основном, участники «Сезона» — это музыканты, с которыми мы играли в «Кларнет-марафоне». Можно сказать, проверенные люди.
Екатерина: Откровенно говоря, сначала мы настороженно отнеслись к планам Рузалии. Тем не менее, нашли записи, стали изучать биографию композитора, думать над возможными программами. И через некоторое время сами очень заинтересовались. К сожалению, вынуждена добавить, что хороших записей музыки Регера не так много.
Рузалия: Действительно, несмотря на усилия Института Регера в популяризации творчества композитора, хороших записей его произведений очень мало. Регера сложно воспринимать людям, впервые открывающим для себя его творчество. Гораздо проще сказать себе, что он второсортный композитор, который не достоин внимания, чем признать, что его музыка глубоко интеллектуальна и сложна для понимания; что к ней нужно подготовиться.
Музыка Регера не очаровывает сразу — ей нужно сделать шаг навстречу.
— То есть, к «Сезону Макса Регера» нужно подготовиться?
Екатерина: Что бы мы ни слушали, какие спектакли или фильмы ни смотрели — я считаю, в любом случае, это требует определённой подготовки. Ведь чтобы, к примеру, прочесть книгу, как минимум нужно уметь читать! Так же и с восприятием музыки: нужно иметь какую-то, даже самую минимальную, подготовку.
«Сезон Макса Регера. Концерт I»— Великая Майя Плисецкая в своих интервью говорила, что для неё важнее и ценнее обычный зритель, воспринимающий искусство эмоциями, душой, нежели зритель-профессионал, который будто под прицелом смотрит на спектакль.
Екатерина: Конечно, публика прекрасно понимает, когда перед ней—настоящее, и когда—ненастоящее; зритель не дурак. И есть произведения, воздействующие на человека независимо от его подготовленности, которые легче понять неискушённому слушателю.
Однако, существует огромный пласт музыки, требующий от публики определённой эрудиции, художественного опыта, интеллектуальных и душевных усилий.
Это совершенно не значит, что слушатель может быть только профессионалом. Просто перед концертом, возможно, следует что-то прочесть, послушать—но это вознаграждается в сто крат. Если начать вникать и разбираться в этой музыке, получишь огромное—и эмоциональное, и эстетическое, и интеллектуальное—удовольствие.
— А как подготовиться к Регеру, если хороших записей его музыки очень мало? Так можно испортить первое впечатление и потерять желание пойти на концерт.
Рузалия: В случае с Регером подготовка заключается не столько в прослушивании его произведений, сколько в общей музыкальной образованности. Не лишним будет послушать сочинения его великих современников.
Музыка Регера эклектична по своей природе, она наполнена цитатами из Шумана, Вагнера, Брамса.
Если говорить о том, что можно почитать, — есть хорошая книга Виктора Шпиницкого «Прошу слова», в которой ярко отражена незаурядная, а иногда и эксцентричная, личность Регера. Регер был очень образованным и умным человеком; он писал, что называется, «головой», очень осознанно, в чём его многие и упрекали.
Говорили, что у него нет таланта, что он всего добивается трудом.
— А для исполнителей музыка Регера тоже непроста?
Александр: Учить Регера очень трудно. Сначала ты не понимаешь, что это такое, что с этим делать, потому что материал кажется очень перегруженным.
В процессе работы над произведением, всё глубже и детальнее вникая в него, картина начинает проясняться. Ловишь себя на мысли: «Как я раньше этого не понимал!».
Для изучения и переосмысления этой музыки требуется время и терпение.
Екатерина: Произведения Регера не из тех, что учатся быстро.
Рузалия: К примеру, когда мы с пианистом Ильёй Шмуклером готовились к конкурсу имени Брамса, Илья послушал, возможно, не самые интересные записи Регера. Да и сама музыка показалась ему очень непонятной, нелогичной. Но! Если поначалу он говорил: «Боже, как это нелогично» с оттенком непонимания и некоторого раздражения, то потом, когда сам начал работать над произведением, вникать в его суть, фраза: «Ой, а здесь так нелогично!» зазвучала с интересом; эта «нелогичность» ему самому начала нравиться.
Думаю, так происходит с музыкой многих композиторов, но с Регером этот момент особенно чувствуется.
Когда исполнитель уже освоил текст и продолжает работу над произведением, у него обязательно должен быть стимул поиска чего-то нового—нового звучания, новых красок. Если стимул есть—музыкант обязательно что-то найдёт и сможет поделиться этим со слушателями.
— Ваш первый концерт получился очень интересным, не чувствовалось никакого напряжения и «перегруза». Слушая того же Илью, казалось, что он получает огромное удовольствие от музыки и что исполнение даётся ему очень легко.
Рузалия: Музыка Регера непроста; как я уже говорила, она изобилует цитатами других композиторов. У исполнителя должен быть огромный багаж знаний и репертуара, чтобы осознавать эти связи и суметь передать их слушателю.
Думаю, стоит поблагодарить наших педагогов—Александра Зиновьевича Бондурянского, Наталию Александровну Рубинштейн, Максима Владимировича Пурыжинского, Ирину Викторовну Красотину.
В классах камерного ансамбля появляется потребность к поиску нового, нам дают необходимые знания и умения для исполнения сложных произведений. Благодаря интересу Наталии Александровны к самой разной, порой не очень известной для широкой аудитории, музыке и зародился наш проект.
Екатерина: Очень важно, насколько музыканты сами увлечены той музыкой, которую исполняют. Именно это имеет определяющее значение в восприятии публикой конкретного произведения.
Хочу привести в пример моего педагога — доцента Консерватории, Сергея Асировича Кузнецова. Он сейчас воплощает в жизнь очень значимый проект — цикл концертов со всеми сонатами Шуберта. И на его концертах полные аншлаги, и публика очень горячо встречает эту не самую простую и не часто исполняемую программу.
Но исполнитель так погружён в материал, с такой любовью и выдумкой относится к этим пьесам, что волей-неволей даже самый неподготовленный слушатель увлекается и чувствует, что перед ним— настоящее.
Концертный цикл Сергея Кузнецова «Все фортепианные сонаты Шуберта»
Александр: Всё это можно выразить очень просто: если музыку понимает исполнитель — её поймёт и слушатель.
— Можно сказать, что сейчас исполнители диктуют правила игры?
Екатерина: В каком-то смысле — да, очень многое зависит от личности и интересов исполнителя. Несомненно, количество аудитории, которую может привлечь та или иная программа, будет разным.
Очевидно, что на популярную музыку пойдёт больше людей — всегда легче и приятнее слушать знакомое. Но на любую программу можно найти свою аудиторию.
Рузалия: По этому поводу вспоминаются строчки Уитмена:
«чтобы существовали великие поэты, у них должна быть великая публика».
Чарльз Буковски считал, что эту строку следует читать наоборот. Я с ним абсолютно согласна. Слушатели и исполнители, можно сказать, воспитывают друг друга, это обоюдный процесс.
Здорово, когда в программе наряду с очень известными композиторами стоят не менее выдающиеся, но мало известные композиторы. Я думаю, это правильная политика для исполнителя, желающего учитывать не только свои интересы, но и прислушиваться к желаниям публики.
В программу «Кларнет-марафона», например, были включены произведения Вебера, Пуленка, Хиндемита, но рядом с ними исполнялись и произведения менее известных композиторов — Хофмейстера, Донаньи, Такемицу.
К примеру, Брамс и Регер были современниками. Но кларнетовые, скрипичные, виолончельные сонаты Брамса знают и исполняют все, а исполнителей сонат Регера можно пересчитать по пальцам.
Александр: Даже на примере репертуара Московской филармонии. У них есть субботние и воскресные дневные концерты, на которых исполняется, скажем так, популярная классическая музыка— то, что люди узнают. Для неподготовленного слушателя это отличная возможность приобщиться к миру классической музыки.
А вот дальше, если человек заинтересуется, он придёт на другие, более сложные, программы.
— Кого бы вам хотелось видеть на концертах «Сезона Макса Регера»?
Рузалия: Любого интересующегося человека. Мы будем очень рады видеть всех, кто хочет вместе с нами открыть что-то новое в музыке, написанное более века назад!
Очередной концерт “Сезона Макса Регера” пройдет 20 января 2019 года.
Беседовала Татьяна Плющай