В этом году отмечающая 45-летие ежегодного фестиваля искусств “Русская зима” Московская филармония добилась невероятного: гостем фестиваля стал всемирно известный дирижер Лорин Маазель.
Вместе с Симфоническим оркестром Артуро Тосканини он дал два концерта в Концертном зале имени П. И. Чайковского и Большом зале консерватории.
Как таковой фестиваль “Русская зима” выглядит некоторым анахронизмом: под его названием без какой бы то ни было системы обычно объединяли большинство филармонических мероприятий второй половины декабря – начала января.
Для того чтобы назваться фестивалем, предлагаемому набору концертов не хватало изюминки. Но в этом году все изменилось. В первую же неделю “Русской зимы” в Москве с двумя концертами выступили симфонический оркестр, хор и солисты Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева.
А следом в столицу приехал Лорин Маазель. Ближайшие концерты фестиваля проведут также Владимир Юровский, Юрий Башмет, Александр Князев, Виктор Третьяков, Сергей Лейферкус и многие другие исполнители международного уровня.
Открывшаяся оперным гала-концертом Мариинского театра, днем позже “Русская зима” теми же силами представила оперу Родиона Щедрина “Очарованный странник”. Опера посвящена Лорину Маазелю, который, заказав ее Щедрину несколько лет назад, первым и исполнил ее в Нью-Йорке, где возглавляет филармонический оркестр.
И в биографии 78-летнего маэстро оркестр Нью-Йоркской филармонии – далеко не первый. В Москве маэстро выступал два года назад на первом Фестивале симфонических оркестров мира. Второй из нынешних его московских концертов, проходящих в рамках “Русской зимы”, приурочили еще и к открытию персонального филармонического абонемента пианиста Дениса Мацуева.
Характерные приметы исполнительского стиля Мацуева хорошо известны, – быстрее, сильнее, громче. Проявлять особое любопытство к контакту очень непохожих, хотя уже и игравших вместе дирижера и солиста, казалось, не было причин.
Оркестр Тосканини, открыв вечер увертюрой к россиниевской “Итальянке в Алжире”, в дальнейшем репертуаре концерта прозвучал полной противоположностью Мацуеву.
Пианисту, в своей экстравертной манере игравшему Третий концерт Рахманинова, пожалуй, не придумать более противоположных качеств аккомпаниатора, каким предстал ведомый Маазелем оркестр, не скрыв ни одной из тонкостей, обычно тонущих в оркестровой массе.
Но абсолютным сюрпризом в исполнении оркестра Тосканини стала Вторая симфония Брамса, поразившая великолепными соло флейты, валторны и гобоя, тонкостью звука виолончелей и в особенности третьей частью, где, казалось, играет даже не оркестр, а ансамбль солистов.
Жаль, что, видимо, испытав соревновательный азарт, маэстро Маазель изменил заданному исполнительскому образу, продирижировав на бис первым Венгерским танцем Брамса в избыточно разудалой манере.
Илья Овчинников, “Газета”