На Большом фестивале РНО прозвучала опера Дж. Россини «Семирамида» в концертном исполнении Российского национального оркестра, хора Академии хорового искусства им. Виктора Попова и солистов.
Дирижер Альберто Дзедда (Италия). Художественный руководитель фестиваля Михаил Плетнев.
Мы увидели оперу
Вообще-то об опере, даже если она идет на театральных подмостках, принято говорить «мы слушали оперу», а не «мы смотрели оперу» – таков этикет. Однако оперу «Семирамида» Россини мы именно увидели! Хотя на сцене Концертного зала им. Чайковского было представлено ее концертное исполнение.
Историю о Семирамиде, царице Ассирии, солисты преподнесли публике настолько артистично и ярко, что исторические костюмы и декорации, изображающие Вавилон – древнюю столицу мира, сами собой возникли в воображении слушателей-зрителей. Как говорил гений театральной режиссуры Петр Наумович Фоменко:
«Самая надежная материя в спектакле – это воздух».
Именно воздух, атмосфера тревоги, вавилонских страстей и интриг, коварства, которое не остановится ни перед чем в битве за престол, – вот самое ценное, что было воссоздано в тот вечер исполнителями «Семирамиды» – оркестром, хором и солистами. Потому-то мы можем смело говорить о том, что увидели спектакль, а не только послушали волшебную музыку Россини в прекрасном исполнении.
Это – Вавилон
Состав исполнителей абсолютно соответствовал мифу о Вавилонской башне – интернациональная команда солистов из Армении, Грузии, Польши, Италии, России. Только в данном случае Бог вовсе не разобщил людей, наделив их разными языками, напротив, объединяющий язык был найден.
Им стал не столько итальянский – язык оперы и международной музыкальной терминологии, и даже не сама музыка. Сказать, что всех нас – исполнителей и слушателей – связала изумительная музыка Россини, было бы слишком банально. Создателей «Семирамиды» объединило стремление к воплощению общей идеи концерта-спектакля, к единству замысла.
В том, что задуманное осуществилось, безусловно, заслуга руководителя музыкальной постановки: итальянский дирижер Альберто Дзедда – единственный в мире уникальный специалист по наследию и творчеству Джоаккино Россини, всю жизнь посвятивший исследованию и исполнению произведений своего великого соотечественника.
Тени отца Гамлета и царя Эдипа
Вот краткий пересказ либретто оперы «Семирамида», созданного по мотивам одноименной трагедии Вольтера. Подробный пересказ, со всеми коллизиями, занимает четыре страницы текста в программке. Итак, Царице Ассирии Семирамиде не нравилось, как правит государством ее муж. Почему ей это не нравилось, неизвестно – то ли царь Нин был тираном, то ли она полагала, что сама будет править лучше, то ли ее запугал и обольстил коварный Ассур в расчете завладеть троном…
Как бы там ни было, Семирамида и ее возлюбленный Ассур стали заговорщиками и убили царя Нина: Семирамида приготовила яд, Ассур преподнес его жертве. Единственное, что царь Нин успел сделать перед смертью, – тайно передать верному другу своего сына, наследника престола, которого друг и вырастил под именем Арзаче вдали от Вавилона. Семирамида 15 лет не видела сына и считала его погибшим.
Действие начинается, когда юный полководец Арзче по приказу Семирамиды прибыл в Вавилон. Перед народом и знатью Семирамида назвала имя нового царя – это Арзаче, который станет и супругом царицы. Тут разразился гром, сверкнули молнии, из усыпальницы донесся стон – это явилась Тень царя Нина, возвестившая, что Арзаче будет править при условии, что принесет искупительную жертву, а также всегда будет помнить своего отца и повиноваться его сыну Нинию.
«Прощай, прощай, и помни обо мне!» – вам это ничего не напоминает? Конечно, Шекспир, «Гамлет», перевод Пастернака. Арзаче готов принести жертву, но кто ею станет? Оракул открывает юноше, что царь Нин и царица Семирамида – это его отец и мать, а Ниний, сын царя Нина, – это сам Арзаче…
Оракул вручает Арзаче меч и призывает отомстить Ассуру за смерть отца. Возле брачного алтаря Арзаче признается Семирамиде, что он – ее сын и потому не может стать ее супругом. Семирамида счастлива вновь обрести сына, они заключают друг друга в объятия.
Теперь Арзаче должен не только покарать Ассура, но и вымолить у богов прощение Семирамиде. Он устремляется в подземный мавзолей царя Нина, где его ждет коварный Ассур. Материнское сердце тоже влечет Семирамиду в мавзолей, чтобы защитить сына. Свершится ли акт отмщения? И кто станет искупительной жертвой?..
Как видите, «Семирамида» полна литературных реминисценций, аллюзий. Во-первых, вечная тема борьбы за трон. Во-вторых, древнегреческий миф о царе Эдипе, который был воспитан пастухом, повзрослел и, встретив однажды на дороге родного отца, царя Лая, убил его и женился на собственной матери Иокасте. Этот миф лежит в основе трагедии Софокла «Царь Эдип».
И, наконец, в третьих, шекспировский «Гамлет»: мать и ее любовник Клавдий отравили ядом короля, Тень или Призрак отца Гамлета явился сыну, чтобы просить об отмщении. Принц Гамлет терзается: он любит мать и не желает ей смерти, отсюда: «Быть или не быть?» Впрочем, и Шекспир позаимствовал гамлетовскую историю из древних легенд.
И хотя в «Семирамиде» переплетаются несколько вечных сюжетов, все эти истории стары как мир и нам давно известны – ведь во времена Вольтера и Россини уже невозможно было придумать хоть сколько-нибудь новый сюжет, а сегодня и подавно! – все мы слушали оперу с наслаждением и следили за ходом событий с интересом. Для тех, кто не успел прочитать либретто в антракте, по ходу действия становилось очевидным – тревога нарастает, трагедия неотвратимо приближается, должно случиться непоправимое…
«Браво!» солистам
Партию Семирамиды исполнила Саломе Джикия (сопрано, Грузия). В певице было все прекрасно – и лицо, и одежда, и поистине царственная осанка, и, конечно же, голос – мягкий, выразительный, богатый тонкой нюансировкой в первой октаве и пронзительно звонкий, почти звенящий во второй октаве.
Не знаю, понравится ли такое сравнение самой певице, но лично мне исполнительница заглавной партии напомнила Марию Каллас – своей внешней хрупкостью и внутренней силой.
Партия молодого героя Арзаче предназначена для женского голоса. Во времена Дж. Россини (1792–1868) главные партии в опере-сериа исполнялись певцами-кастратами. В истории оперной музыки есть примеры, когда мужскую роль играет женщина. Классический и хрестоматийный пример – партия Фарлафа в опере «Руслан и Людмила» написана М. И. Глинкой для низкого женского голоса контральто.
Вардуи Абрамян (меццо-сопрано, Армения), исполнительница партии юного военачальника Арзаче, выполнила свою задачу блестяще. Понравилась ее манера держаться – скромно и с достоинством, а проникновенный бархатный голос покорил публику окончательно.
Никто не испытывал дискомфорта от того, что красивая женщина в изысканном вечернем платье исполняет мужскую партию, играет мужскую роль. Потому что смысл, содержание происходящего поднялись над сценой словно воздушный шар. И уже не важно, какого пола перед тобой певец, – ты слышишь голоса солистов, хор, оркестр и воспринимаешь суть.
Дуэттино Семирамиды и Арзаче в первом действии – пожалуй, самый красивый и выразительный из прозвучавших в этот вечер вокальных ансамблей. Этот фрагмент в очередной раз напомнил нам, что человеческий голос воистину совершеннейший из музыкальных инструментов.
Импонировал зрителям и лирический тенор Сергея Романовского, исполнявшего партию Идрено, царя Индии. Во втором действии, когда молодой герой клянется в любви своей избраннице, подкупает искренность певца и, разумеется, вызывает уважение виртуозно исполненная им ария.
В «Семирамиде» композитор Россини будто специально постарался сочинить для главных героев наисложнейшие партии, которые под силу лишь вокалистам-виртуозам. Сыграть такое на инструменте, скажем на фортепиано, не составит труда, но выпевать все эти вокализы и трели шестнадцатыми нотами, да еще и в высоком темпе – с этим может справиться лишь тот, кто блестяще владеет голосовой техникой. И все вокалисты справились достойно.
По моему субъективному мнению, лучшими солистами были все-таки наши. Под «нашими» я подразумеваю тех, чья вокальная школа имеет крепкие советские корни – Ереван, Тбилиси, Москва. И если такие имена как Саломе Джикия, Вардуи Абрамян и Сергей Романовский не слишком хорошо знакомы широкой публике, то это лишь оттого, что, во-первых, солисты достаточно молоды, во-вторых, они чаще выступают на Западе, нежели в Москве. Например, Сергея Романовского уже слышали с подмостков миланского театра Ла Скала.
Стоит особо отметить итальянского певца Паоло Пеккьоли (бас, Италия), исполнителя партии Ассура, чей итальянский язык стал эталоном для остальных солистов и слушателей. К чести исполнителей других сольных партий надо сказать, что их итальянский не сильно отличался от идеального произношения носителя языка.
Певец был несколько робок в первом действии, зато во втором продемонстрировал точное, великолепное соединение вокального и драматического мастерства. Что, собственно, и ценится в вокалистах более всего – способность не только спеть, но и вжиться в образ. Его герой Ассур – образ архетипический, этакий вселенский Яго, воплощение коварства и зла.
В этот вечер в Концертном зале им. Чайковского присутствовали тонкие знатоки вокальной музыки, знающие цену каждому звуку и вздоху, каждой ноте, каждой трели, понимающие уровень сложности исполняемого произведения. Поэтому почти после каждой прозвучавшей арии из зала слышались возгласы «Браво!».
Словом, в этот вечер все было прекрасно, кроме…
Оперу – до трех часов ночи!
Во время исполнения первого действия зрители смотрели на сцену с абсолютно блаженными лицами, словно медитировали. Первое действие закончилось в 21:00. И вот, начиная с середины второго действия, когда люди поняли, что до конца оперы еще минимум час, некоторые осторожно потянулись к выходу.
Почему? Не понравилась «Семирамида», менее известная, нежели знаменитые шедевры Россини «Севильский цирюльник» и «Сорока-воровка»? Нет! Творения «божественного маэстро», как называл его Гейне, уже не подлежат обсуждению.
Может, исполнение было не на уровне? Отнюдь. Российский национальный оркестр давно стал синонимом высочайшего качества исполнения. Кроме того, этот коллектив отличается особым уважением к солистам: оркестр может предстать в роли деликатного и изысканного аккомпанемента певцу или инструменталисту, тем самым демонстрируя свою виртуозность. Потому что скромный и якобы незаметный аккомпанемент – тоже высокое искусство.
Хор Академии хорового искусства им. Виктора Попова выступал в этот вечер в роли царской гвардии, знатных чужестранцев и простых горожан. Именно благодаря хору мы ощутили: вот если бы действительно поставить «Семирамиду» в театре – масштабное получилось бы полотно! Сведение хора и оркестра – кропотливая работа, требующая не только максимум внимания со стороны хористов и оркестрантов, но еще и длительного времени.
Но в дни фестиваля много времени на репетиции не отводится, особенно если такая звезда как дирижер Альберто Дзедда приезжает в Москву всего на несколько дней. Разучить свои партии по отдельности и свести все за две-три репетиции – вот показатель высокого профессионализма. Что и было сделано: хор и оркестр в части музыкальной выразительности и звукового баланса звучали идеально.
А зрители маленькими группами по 2-3 человека, словно бы извиняясь, продолжали покидать зал… Эх, во времена Россини в оперу съезжались богатые люди, слушали музыку спокойно и расслабленно, зная, что каждого у парадного подъезда театра ждет запряженный лошадьми экипаж. Они не задумывались о том, как будут добираться домой, когда закроется метро…
Быть может, в будущем в исключительных случаях – например, когда опера идет 4 часа – начинать концерт в 17:00, например? Отчаянные меломаны, заполнившие в тот вечер зал, бросят все свои дела и примчатся на концерт к любому указанному часу. А вот когда международного уровня солисты поют, глядя в спину уходящей публике, – это нехорошо.
Впрочем, те, кто были не готовы четыре часа воспринимать прекрасное, могли бы уйти в антракте, чтобы не мешать остальным! Ведь хрупкая, воздушная художественная ткань оперного спектакля от этого разрушается…
Однако, несмотря на редкие хождения по залу, настоящим меломанам ничто не помешало получить удовольствие от оперы. Они готовы были слушать «Семирамиду» хоть до трех часов ночи! Самые преданные зрители, а их было большинство, самозабвенно внимали звукам и паузам, а по окончании представления устроили исполнителям 15-ти минутную овацию.
Кого принесли в жертву?
Чем же закончилось четырехчасовое действо? Семирамида погибла от руки собственного сына, который случайно и смертельно ранил ее в кромешной тьме подземного мавзолея, желая сразить Ассура, убийцу своего отца.
Семирамида, какой ее исполняет изящная и красивая Саломе Джикия, вовсе не воинственная и властолюбивая царица Вавилона. Ее героиня женственная и нежная. Но, окруженная со всех сторон врагами, запуганная ими, ставшая жертвой придворных интриг, она мечется как трепетная лань в поисках защитника и находит его лишь в лице собственного сына.
Но… боги не простили Семирамиде убийство мужа, их кара оказалась более чем жестокой. При такой трактовке царица вызывает сострадание и жалость, и эту печаль несет в себе чудесная музыка Россини, которая при первом же прослушивании легко ложится на слух и вызывает блаженство. А когда в финале торжественно звучат хор и оркестр, нам всем в этом хоре чего-то не хватает. Ах, да! Не хватает звонкого голоса Семирамиды…
Всем известно, что «Висячие сады Семирамиды» – одно из несохранившихся семи чудес света, о котором осталась лишь легенда. Так и о концертном исполнении оперы Джоаккино Россини «Семирамида» на Большом фестивале РНО нам остались только приятные воспоминания – легкие как воздух, тонкие как аромат цветов.
Лилия Ященко, “Частный корреспондент”