Кто помогает артистам Большого театра создавать спектакли.
История Большого театра началась 28 марта 1776 года, когда известный меценат князь Петр Урусов получил высочайшее позволение императрицы Екатерины II
“на содержание спектаклей, маскарадов, балов и прочих увеселений”
сроком на десять лет.
До того, как стать одним из главных архитектурных символов столицы, театр неоднократно менял свое местоположение и облик, пройдя путь от частной сцены московского губернского прокурора на Петровке до легендарного здания на Театральной площади.
За более чем два века истории театром было выпущено свыше 800 спектаклей, в создании которых участвовали многие выдающиеся режиссеры, хореографы, дирижеры, художники и артисты.
Тем не менее, как подчеркивает генеральный директор ГАБТ Владимир Урин,
“в Большом театре праздники – не повод прерывать работу”.
Если 240 лет назад труппа театра насчитывала всего 43 человека, то сейчас в коллективе ГАБТ свыше трех тысяч специалистов. По словам Урина, в их числе – не только артисты, но и
“огромная армия людей труда, представителей рабочих профессий – монтировщиков, гримеров, костюмеров, осветителей. Их не видит зритель, но без их закулисной деятельности невозможно то чудо, которое во всем мире именуется одним словом – “Большой”.”
“В наших спектаклях много чудес”
Одна из ключевых фигур в ГАБТ – заместитель заведующего художественно-постановочной частью (ХПЧ) Исторической сцены Сергей Годунов. По образованию – режиссер эстрады, окончил Ленинградский институт культуры. Работал в Концертном зале “Россия”, в Театре эстрады. В Большой театр пришел сразу после завершения реконструкции в 2011 году.
В ХПЧ входят цеха монтировщиков, реквизиторов, осветителей, цех оперативного ремонта, цех видеотрансляции и радиоцех.
“То есть все те люди, кто делают спектакль”,
– подчеркнул Годунов.
По его словам, монтировщики в Большом театре – люди в основном молодые, 30-40 лет. Их работа требует выносливости, т. к. трудиться приходится в три смены, включая ночную.
Подобный график связан с тем, что декорации со склада на шоссе Энтузиастов в Большой театр доставляют специальные фуры, которым разрешено ездить по Москве только в ночное время.
По словам Годунова, сейчас Большой театр – один из самых оснащенных, его команда способна воплотить практически любую творческую фантазию режиссера:
“В наших спектаклях много чудес. Бьют фонтаны с живой водой, участвуют настоящие животные: лошадь и ослик – в балете “Дон Кихот”, собаки – в опере “Кавалер розы”, две собаки и лошадь – в “Травиате”.
В качестве примера слаженной командной работы он привел работу над оперой “Борис Годунов”:
“Спектакль большой, сложный, состоит из четырех действий и трех антрактов, а также многократных смен картин, когда по ходу оперы занавес закрывается максимум на пять минут. А когда открывается, на сцене появляется новая картина, которую зрители встречают аплодисментами.
Им и невдомек, что за кулисами в это время работают порядка 50 человек – реквизиторов, осветителей, монтировщиков. Впрочем, публика и не должна об этом знать”.
Важным аспектом работы в Большом театре Годунов также назвал соблюдение техники безопасности.
“Так, в “Травиате” есть такой эпизод, когда из бутылки с шампанским вылетает специальная пневматическая пробка. Она вылетает как пуля. И надо следить за тем, чтобы она не попала ни в кого – ни на сцене, ни в зале. Или есть такие мизансцены, когда герои спектакля поднимаются по стремянкам. Тогда для них обязательно существует подстраховка.
А для некоторых спектаклей и вовсе используется плунжер – большая площадка во всю длину сцены. Монтировщики, переодетые в героев спектакля, выносят ограждения, страхуют артистов, чтобы никто не поскользнулся и не упал”,
– рассказал Годунов.
На вопрос о том, когда зародилась профессия монтировщика, он ответил, что, вероятнее всего, в Древнем Риме:
“Когда проводили гладиаторские бои, кто-то должен был открывать подземные люки для гладиаторов и ворота, через которые везли клетки со львами. Это, наверное, были первые монтировщики.
А людей, которые поджигали лампады, с полным правом можно назвать первыми осветителями”.
Гарант визуальной безопасности
Дамир Исмагилов – главный художник по свету Большого театра. Эта должность была введена специально для него в 2002 году, после открытия Новой сцены ГАБТ. На тот момент в штате уже было восемь художников по свету, и им нужен был руководитель. На эту должность назначили лучшего.
“Наверное, в силу каких-то моих заслуг”,
– улыбается Дамир. Его кабинет заполнен многочисленными наградами, в числе которых “Золотые маски” – главная Российская национальная театральная премия.
“Это – “Музыкальное сердце России”, а это – итальянский приз, тут же – еще одна награда – “Лучший художник по свету за 1989 год”, – комментирует Дамир. – Я много спектаклей делаю, по 15-16 за сезон. Ведь я работаю во многих театрах Москвы: в “Геликон-Опере”, в МХТ имени Чехова, в Студии театрального искусства Сергея Женовача”.
По словам Исмагилова, в свободное от основной работы время он ездит работать в Санкт-Петербург – в Малый драматический театр ко Льву Додину, в Александринку к Валерию Фокину и в Мариинку к Валерию Гергиеву.
За плечами мастера два специальных образования: он окончил факультет “Свет и электротехника” Московского театрально-художественного училища и постановочный факультет Школы-студии МХАТ.
“Работать начал еще будучи студентом. Когда сделал 450 спектаклей, считать перестал”,
– рассказал Дамир. Список его работ продолжает пополняться. Только в нынешнем, 240-м сезоне Большого театра он принял участие в создании “Иоланты”, “Катерины Измайловой”, “Дон Кихота”. На следующий сезон у него запланированы “Манон” и “Идиот”.
“Уже сейчас начнем готовить световое решение “Идиота”,
– говорит Исмагилов.
Эта опера Вайнберга никогда не шла в России. Ставить ее будет известный режиссер Евгений Арье, сценографическое оформление выполнит не менее известный Семен Пастух. Авторы спектакля – режиссер и художник, а мы – их руки. Главное – понимать, что от тебя хотят”.
По словам Исмагилова, современные технологии позволяют организовать любой свет: иллюзорный, пространственный, точечный, общий.
“Я, к примеру, люблю использовать бытовой свет – настольные лампы, торшеры. Все зависит от поставленной художественной задачи”,
– поясняет мастер. Говоря о рисках возникновения пожаров, связанных с освещением, Исмагилов подчеркнул, что в Большом театре подобного не случается:
“Я гарант визуальной безопасности”.
Мастерская под крышей ГАБТ
“Это костюм тореадора для Дениса Родькина, в котором он будет танцевать в “Дон Кихоте”, а это – костюм из “Раймонды” для Владислава Лантратова”,
– рассказывает заведующая художественно-костюмерной частью Большого театра Елена Зайцева.
Мужская закройная находится почти под крышей ГАБТ, на уровне квадриги Аполлона.
“По словам моего отца, когда реставрировали эту скульптуру, то внутрь заложили записку с обращением к потомкам”,
– рассказывает Зайцева. Она выросла в творческой семье, родители – художники. Поначалу собиралась стать балериной – училась в Вагановском училище в Санкт-Петербурге. Но со второго курса ушла. Видимо, взяла верх семейная традиция.
“Окончила в родном Петербурге Институт театра, музыки и кинематографии, работала на “Ленфильме”, в частности, на картине Алексея Германа “Хрусталев, машину!”. Параллельно работала на спектаклях Бориса Эйфмана и в Мариинском театре. Потом вместе с семьей переехала в Москву, где в течение двух лет служила в “Новой опере”, а в 2003 году была приглашена в Большой театр”,
– вспоминает заведующая. Одним из достижений Большого театра Зайцева считает создание объединенной художественно-костюмерной части. В европейской театральной практике это обычное явление. В России же подобная структура существует только в ГАБТ:
“Это же логично, когда под одной крышей и шьют сценическую одежду, и тут же ее носят”.
Под управлением Зайцевой трудятся 130 работников производственных мастерских и 180 костюмеров и гримеров. Она не только руководит, но и сама придумывает костюмы.
Так, Зайцева одевала героев оперы “Леди Макбет Мценского уезда” в постановке Темура Чхеидзе, создавала гардероб для персонажей опер “Руслан и Людмила”, “Воццек”, “Дон Жуан” в постановке Дмитрия Чернякова, была художником по костюмам балета “Герой нашего времени”, который в прошлом сезоне поставили в Большом театре режиссер Кирилл Серебренников и хореограф Юрий Посохов.
О сценическом костюме Елена Зайцева знает все, и даже больше.
“Каждый из них по количеству вложенного труда драгоценен,
– подчеркивает Зайцева.
А вот драгоценные камни и металлы мы не используем, применяем только имитацию. К тому же балетные костюмы долго не живут. Их хватает в среднем на десять спектаклей. А когда у нас был балет “Золушка”, то по требованию художницы платье для главной героини шилось из тончайшего шифона и рвалось уже на втором спектакле”.
Отвечая на вопрос о раритетных костюмах, в которых выступали великие артисты, Зайцева поясняет:
“Эти бесценные вещи сдаются в Музей Большого театра. Для истории”.
Сокровищница Большого театра
“Всю историю Большого театра можно проследить в его музее,
– рассказывает директор Музея ГАБТ Лидия Харина.
Из всех притеатральных музеев, создававшихся лишь в советские времена, наш – самый старый, он возник еще в XVIII веке. Его основой послужили афиши, программки, фотографии, книги, собиравшиеся при конторе Императорских театров”.
По словам Хариной, музею есть чем гордиться. Его коллекция насчитывает свыше 200 тыс. единиц хранения и продолжает пополняться.
“Эти богатства надо показывать, но постоянной экспозиции у нас, увы, нет,
– подчеркивает директор Музея ГАБТ.
Но мы регулярно организуем временные выставки. И не только в театре, но и по всему миру”.
Первый зарубежный выезд сокровищ Музея Большого театра состоялся в 2003 году.
“Нас пригласили принять участие в выставке, которая проводилась в Швейцарии,
– рассказывает Харина.
По просьбе устроителей экспозиции мы привезли чертежи архитектора Осипа Бове, одного из авторов здания Большого театра, и произвели настоящий фурор”. Затем Музей ГАБТ отправился в Нью-Йорк на выставку, приуроченную к 50-летию со дня смерти Сергея Прокофьева, где, в частности, был представлен костюм Галины Улановой из легендарного спектакля “Ромео и Джульетта.
С тех пор мы объездили много стран. Не были пока только в Японии. Но, возможно, этот пробел будет восполнен в 2018 году. Во всяком случае, сейчас уже готовится соответствующий проект”,
– сообщила глава музея. Выставку “Октябрь, Ленин, Сталин”, прошедшую с участием музея в 2008 году в Париже, Харина охарактеризовала как любопытную:
“Сталин был страстный поклонник Большого театра, где у него сохранился особый стульчик. Так как Иосиф Виссарионович был невысокого роста, то для того, чтобы ноги вождя всех времен и народов не висели в воздухе, к креслу была прибита специальная подставочка”.
По словам Хариной, самыми старыми экспонатами музея являются пять костюмов XVIII века.
“Как известно, Большой театр дважды горел – в 1805 и в 1853 году. В огне последнего пожара погибли театральные костюмы, декорации, архив труппы, нотная библиотека, редкие музыкальные инструменты. От самого здания остались лишь восемь колонн,
– напомнила Харина.
Когда в 1856 году театр восстановили, то надо было срочно наполнить его сценический гардероб. Тогда-то москвичи и принесли уникальные вещи XVIII века – четыре мужских камзола и полный комплект женского народного костюма”.
Из последних приобретений директор Музея ГАБТ отметила эскизы декораций и костюмов бывшего главного художника Большого театра, народного художника СССР Валерия Левенталя (скончался в июне 2015 года).
“Еще мы приобрели замечательный скульптурный портрет Майи Плисецкой работы Олега Иконникова. Он демонстрировался в театре, когда отмечалось 90-летие со дня рождения великой балерины”,
– заметила Харина, добавив, что самому музею скоро исполнится 100 лет.
Что же касается возраста Большого театра, то, как сказала Харина, в нем возможна корректировка.
“В прошлом году профессор Людмила Старикова обнаружила уникальный документ – афишу первого спектакля Большого театра, который состоялся 21 февраля 1766 года. Так что можно сказать, что в этом году Большой театр отмечает свое 250-летие”,
– сообщила директор Музея ГАБТ.
Ольга Свистунова, Илона Грибовская, Кристина Недкова, ТАСС