Когда в Петербург приезжает Красноярский симфонический оркестр, можно с уверенностью ждать сильной, универсальной программы, которая придётся по вкусу и любителю признанных шедевров, и музыкальному гурману.
Концерт 13 мая 2018 года стал для красноярцев третьим в северной столице.
В 2015 году музыканты привезли программу «Эпоха романтизма: истоки и влияния», органично сочетавшую произведения Берлиоза, Шумана и Вайнберга.
Два года спустя оркестр покорил гостей Большого зала Филармонии классикой — сочинениями Бетховена, Прокофьева и Брамса.
Для третьего выступления — теперь в концертном зале Мариинского театра в рамках Транссибирского арт-фестиваля — красноярцы подготовили музыкальные редкости: Фортепианный концерт Антонина Дворжака, который совсем не на слуху, и симфоническую картину Бедржиха Сметаны «Макбет и ведьмы», новую для России партитуру. А благодаря именам Вайнберга и Брамса в программе концерт получился с эффектом синтеза первых двух выступлений КАСО в Петербурге.
Любопытно, что фигура Мечислава Вайнберга, как и три года назад, оказалась в окружении композиторов-романтиков. Впрочем, название «Рапсодия на молдавские темы» явно отсылает к коллекции жанров, особенно любимых творцами эпохи романтизма: рапсодия — всегда россыпь фольклорных мелодий, это сам дух народа.
Вайнберг создал буквально листовский вариант рапсодии: две части — размеренная песенная и бурная танцевальная, разительный контраст между ними и щедрое тематическое варьирование.
Владимир Ланде поначалу направлял оркестр подчёркнуто собранным, преднамеренно скупым жестом, но сдерживаемая страстность прорвалась во второй части рапсодии. Оркестр, томно поющий экспрессивную молдавскую тему первой части, к концу пьесы разъярился: зазвучал неистовый, всё на своём пути сметающий клезмер. И это после прокофьевски задорного начала второй части, необъяснимо схожего с «Боем» из балета «Ромео и Джульетта»! Сквозило в стремительной еврейской теме нечто неотвратимое, пугающее, жутковатое…
Оркестр в партитурах Вайнберга предстаёт во всей тембровой красоте, и «Рапсодия на молдавских темы» — не исключение. Чистейшее звучание валторн, хрупкие соло флейт, ворчливое топтание на месте у фаготов, предостерегающее остинато арфы — всё получилось у оркестрантов.
Струнная группа была великолепна: казалось, прослушивался индивидуальный тембр каждого отдельно взятого инструмента, и молдавские напевы звучали густо, богато и в то же время монолитно, неразделимо. Нельзя оставить без внимания то, что музыканты мастерски перевоплощались, каждому сочинению в программе соответствовала своя краска. Оркестр ощущает стиль — это черта интеллектуального коллектива, подобное чутьё — результат напряжённой и вдумчивой работы.
Красноярский оркестр делает всё, чтобы Вайнберг перестал считаться забытым композитором: Владимир Ланде давно сотрудничает с фирмой Naxos, и в его планы входит запись всех симфоний Вайнберга, кроме тех, где хор поёт по-польски (эти сочинения записывает Варшавская филармония). Уже готовы диски с Семнадцатой и Тринадцатой симфониями. Ланде, музыкант-археолог, извлекает неизданные вайнберговские сочинения из архивной пыли и даёт им возможность стать услышанными.
Показатель большого творческого потенциала оркестра — сотрудничество с известными солистами. Один из них — Лев Винокур, исполнитель, имеющий в арсенале престижные награды, участник проекта записи всех сочинений Шумана, пианист-киноактёр.
Фортепианный концерт Антонина Дворжака считается, несмотря на отсутствие показной виртуозности, трудным для солиста; Винокур играл убеждающе естественно, и мысли о трудности, о борьбе с материалом не могло и возникнуть.
Сольные каденции звучали у Винокура технически свободно, а иногда возникали моменты-откровения: так, к примеру в каденции третьей части на фоне бархатного, тёплого, полнозвучного баса в левой руке правая ткала неуловимую вязь трепетных пассажей, и это завораживало, как волшебство. Впечатлила монументальная колокольная каденция первой части.
Красноярцы, ведомые жестом Ланде, вновь оказались на высоте: баланс состоялся, оркестр слушал и чувствовал солиста, то выступая организующим началом и сдерживая азарт порывистого, артистичного пианиста (I часть), то ведя с ним умиротворённый диалог (II часть), то уносясь в совместном искромётном танце (III часть).
В симфонической картине Бедржиха Сметаны «Макбет и ведьмы» оркестр и солист знатно побушевали: сюжетное решение располагало. Здесь превалирующая роль была отдана медным, они звучали с вагнеровским размахом, мощно, крупным штрихом, блестяще и грозно. А увесистые, раскатистые удары тарелок воспринимались приговором злосчастному шотландскому королю.
«Редкости» в программе с последним аккордом «Макбета и ведьм» не закончились. Лев Винокур исполнил на бис три очаровательные бирюльки Дворжака и Сметаны. Одну из них пианист шутливо посвятил музыкально-теоретическим дисциплинам: это была искусная гармоническая задачка с нежданными тональными поворотами в каждом кадансе. Винокур балует публику музыкальными диковинками, он, как Ланде, — любитель редкостей.
Глубокая, сложная партитура — Четвёртая симфония Иоганнеса Брамса — завершила концерт. Серьёзно и ответственно подошли музыканты к исполнению этого полотна. Своим чётким, без излишеств, жестом Владимир Ланде провёл сквозь всю симфонию линию от предчувствия трагедии к неизбежной катастрофе.
Через борения и сомнения Allegro,медитативную балладность Andante,через осознанную радость скерцо развитие шло к фатальному восьмиаккордию финала и знаменитой флейтовой вариации, философской, почти баховской, проникнутой печальной мудростью. Четвёртая симфония. Трагическая, многослойная, трудная. Итог творчества композитора. Знаковое сочинение XIX века. Именно таким красноярцы представили произведение немецкого романтика.
Дирижёра вызывали множество раз. На бис была сыграна увертюра к вердиевскому «Набукко». Хор аплодисментов не утихал, хлопали стоя. Красноярский оркестр вновь триумфировал в Петербурге.
Третье более чем успешное выступление — по-настоящему перспективная тенденция, которая несомненно обернётся приятной закономерностью, когда красноярцы вернутся, чтобы завоевать город на Неве в очередной раз.
Елена Наливаева