Балетной премьерой фестиваля, посвященного 175-летию со дня рождения Чайковского, стала его «Серенада». В Самарском театре оперы и балета в эти дни проходит фестиваль, посвященный памяти величайшего русского композитора Петра Ильича Чайковского.
“Если бы не было музыки Чайковского, то не было бы таких композиторов, как Прокофьев и Шостакович. До Чайковского многие композиторы писали музыку специально для балета – «под ножку», а Петр Ильич выражал в своих произведениях прежде всего всю полноту человеческих чувств. Именно благодаря эмоциональности даже его симфоническая музыка «дансантна» – то есть подходит для танца”,
– утверждает главный балетмейстер театра Кирилл Шморгонер.
Серенада для струнного оркестра Чайковского стоит, по мнению композитора и музыковеда Бориса Асафьева, «на полпути между сюитой и симфонией». Переводить подобные серьезные музыкальные произведения на язык танца для опытного балетмейстера Шморгонера не впервой. Кирилл Александрович – автор множества хореографических миниатюр, получивших признание зрителей и членов жюри различных конкурсов.
«Серенада», по мнению балетмейстера, отражает личность самого Чайковского – великого романтика. Ее четыре части передают и радость первой любви, и драму неразделенной страсти, и ощущение родных русских корней. Поэтому танцовщики не играют в спектакле определенные роли, а создают образ, стилистически соответствующий музыке, вырастающий из музыкальной фразы и взаимодействующий с ней.
Лауреат премии Мориса Бежара Кирилл Шморгонер не мог не использовать в своем новом творении стилистику современного балета, разработанную великим французом. Рисунок поставленного им танца сдержан, лаконичен и вместе с тем чувственен. Фигуры танцовщиков часто застывают в статичных позах, подобно греческим статуям, запечатлевая вечность человеческих переживаний.
Известно, что существует хореография Джоржа Баланчина, который первым решился поставить балет на музыку «Серенады», и некоторые зрители задаются вопросом, почему бы творческому коллективу нашего театра просто не воспользоваться его сценографией.
Дело в том, что Кирилл Шморгонер с большим пиететом относится и к завету Баланчина, который позволял ставить свои балеты только своим ученикам, дабы избежать искажения заложенного им смысла, и к замыслу Чайковского, не позволив себе, как это сделал Баланчин, менять части произведения местами. Поэтому балетмейстер, следуя за композитором, позволяет себе в конце балета музыкальную шутку – ложный финал, за которым следует разудалая русская пляска.
Кирилл Шморгонер, главный балетмейстер Самарского театра оперы и балета:
“Я сомневался, поймут ли меня критики и зрители, но все же решил сделать так, как задумал композитор. Он говорил: «представьте, классические танцы закончились, и вдруг на сцену выскочил пьяный мужичок и насмешил публику».
Судя по реакции публики, которая долго стоя рукоплескала в конце премьеры, эксперимент удался.
Татьяна Гриднева, Самарская Газета