Юрий Симонов ответил на вопросы Владимира Ойвина.
— Завершился IV-й Мастер-курс для дирижёров.
— Четвертый в Москве, а вообще, если начинать отсчёт с 1994 года, когда состоялся 1-й Мастер-курс в Венгрии – четырнадцатый. Недавно мы подсчитали: за весь период Мастер-курсы посетило 154 дирижёра из 30-ти стран мира.
– Я был только на Вашем III-м Мастер-курсе в Москве в 2017 году. В чём отличие нынешнего от прошлогоднего?
– В прошлом году среди его участников примерно половину составляли граждане стран СНГ. В этом году Мастер-курс предназначался только для граждан России.
Как человек, выросший и воспитанный в СССР, считаю, что было бы правильным вернуться к варианту с участием представителей из стран СНГ, поскольку это близкие нам республики. Все приезжавшие оттуда дирижёры прекрасно говорят по-русски и гордятся русской культурой. Конечно, это вопрос в компетенции Министерства культуры, до которого я постараюсь донести свою точку зрения.
– Сколько среди нынешних участников Мастер-курса тех, кто был в прошлом году?
– Из 12 активных участников Мастер-курса повторно участвуют пять человек: Александр Андрианов (Нижний Новгород), Дмитрий Руссу и Никита Сорокин (Санкт-Петербург), Григорий Вевер (Омск) и Николай Цинман (Москва). Последние двое в прошлом году сначала были в пассивной группе, но, когда один из участников активной группы нас покинул, перешли в неё и даже принимали участие в Гала-концерте.
Кроме того, в этом году Игорь Мокеров из Москвы на последних занятиях заменил внезапно заболевшего Юрия Медяника. Антон Орлов заменил Андрея Колясникова (Екатеринбург), которого администрация города задействовала на торжественном мероприятии, связанном с чемпионатом мира по футболу. Но он вернётся и примет участие в заключительном Гала-концерте.
– Кого Вы могли бы особо отметить среди участников? За прошедший год выросло ли мастерство тех, кто участвует в мастер-курсах повторно?
– Для чего я провожу такие продолжительные, двенадцатидневные мастер-курсы? Конечно, не для прославления своего имени. Просто я переживаю за русскую дирижёрскую школу. Кроме того, наша профессия настолько сложна, что одним мастер-курсом сыт не будешь: нужен постоянный и длительный контроль за ростом мастерства молодых дирижёров, что я и стараюсь делать по мере сил.
В конкретном случае все пятеро «повторников» за год безусловно сделали успехи, но, каждый в различной степени и в своём стиле, поскольку имеют разные физические данные, свойства характера, а также неодинаковый уровень технической грамотности.
Вот здесь-то и кроются проблемы.
– Что вы в данном случае имеете в виду?
– В последнее время модно говорить, что техника для дирижёра не важна, главное – талант, музыкальность и так далее… Согласен. Скажу больше: высокопрофессиональное, академическое дирижирование состоит из трёх основных компонентов.
Первым, особо важным компонентом является талант интерпретатора, то есть, музыкальный талант, демонстрирующий наличие у дирижёра природной музыкальной одарённости, а точнее, когда дирижёр обладает счастливым даром – свежо «услышать» и затем свежо и увлекательно воспроизвести знакомую всем музыку.
Вторым я бы назвал дирижёрский талант, когда стоящий за пультом, даже пользуясь неправильными, иногда нелепыми способами воздействия, включая приседания, прыжки и прочее, всё же добивается, чтобы его идеи были восприняты музыкантами оркестра и публикой. Это – так называемый талант убеждения!
Третий талант – мануальный, когда для достижения нужного результата дирижёр пользуется технически грамотными и потому понятными оркестру приёмами, полностью отдавая себе отчет в том, что именно он делает в каждый данный момент – палочкой, руками, корпусом, взглядом и так далее.
Если соединить эти таланты в одном человеке – может получиться настоящий, большой артист! Но это особый, редкий случай. Пока никто из молодых дирижёров одновременно этими тремя талантами не обладает. Но это не страшно: они ещё молоды и, если будут честными и настойчивыми, то, возможно, со временем смогут добиться в этом направлении серьёзного успеха.
– Какие таланты вы бы отметили у каждого из этой пятёрки?
– Александр Андрианов – увлечённый музыкой человек. Его проблема – отсутствие благоприятной для формирования дирижёра среды. Живя не в Москве и не в Петербурге, он вынужден «варится в собственном соку». У него есть энергия и пока он продвигается в правильном направлении.
Дмитрий Руссу работает в Ульяновске. Это серьезный и приятный в общении дирижёр. Он музыкален, но характер его темперамента пока не позволяет ему более настойчиво и ярко проявлять себя в общении с оркестром.
Никита Сорокин движется быстрее всех. У него в наличии два таланта: музыкальный, и дирижерский. В данный период времени ему надо обратить пристальное внимание на мануальную часть нашей профессии.
Талант Григория Вевера находится пока ещё в «спящем режиме».
Николай Цинман обладает всеми необходимыми данными. На сегодняшний день они ещё не сформировались окончательно и слегка мешают друг другу. Но, у него «дирижерский характер», что даёт надежду на успешное продвижение вглубь нашей сложной профессии.
Если проследить за процессом появления дирижёрских кадров за последние два десятилетия, то можно заметить, что большая часть выпускаемой из вузов молодёжи условно делится на две группы: довольно грамотные, но лишённые практических навыков безработные дирижёры и – недоученные, но уже получившие доступ к пульту юноши и девушки, которые нарабатывают вредные привычки, мешающие им осуществлять свои идеи.
Когда представители этих групп попадают на мастер-курс, невольно приходится им помогать: возвращать к азам школы, обращая их внимание на ошибки в управлении темпом и динамикой. Надо признаться, что это – тяжелый труд, причём для обеих сторон.
– Переучивать всегда труднее, чем сразу учить правильно.
– Совершенно верно. Как раз этим я и занимаюсь. И хотя такая скрупулёзная работа забирает много времени и сил, я об этом не жалею, поскольку хорошо помню своё дирижёрское «детство», в которое своевременно вмешался опытный педагог и блестящий музыкант Николай Семенович Рабинович. Благодаря ему, а также великому Евгению Александровичу Мравинскому я не стал провинциальным махальщиком.
Именно поэтому теперь я упорно ищу талантливых молодых людей, чтобы передать им всё, чему меня научили прекрасные педагоги и чему я научился сам у выдающихся музыкантов прошлого.
Сопоставляя высокие требования 60-х годов прошлого века к студентам дирижёрского факультета Ленинградской консерватории с сегодняшним уровнем преподавания, осознаю – насколько важно, чтобы приобретённое и усвоенное мною вместе с опытом других моих коллег заняло своё место в фундаменте русской дирижёрской школы.
https://www.classicalmusicnews.ru/articles/evgeniy-mravinskiy-smerti-ne-strashus-no-k-zhizni-privyazan/
– А кого из новых участников Вы могли бы отметить?
– Жаль, что не смог себя показать талантливый Юрий Медяник. Мне кажутся перспективными Денис Шашкаров из Казани и Эльдар Нагиев из Новосибирска.
Очень энергичными смотрятся Андрей Колясников из Екатеринбурга и Андрей Асланов из Петербурга. Они молодые, но у них есть главное – дирижерский талант.
Порадовал дирижёр из Новосибирска Сергей Шебалин – он вполне хорошо справился с капризной пьесой Дебюсси – с Фавном! Особо зрелым выглядел Алексей Шатский, который обладает большой искренностью и настоящим лиризмом.
– Чем отличаются друг от друга программы двух последних мастер-курсов?
– Названиями произведений. В программу включены произведения, встречи с которыми будущему дирижёру не избежать. В первую очередь – классика: Бетховен и, конечно, Вебер. Его играют не часто, но все три его увертюры: «Эврианта», «Оберон», «Вольный стрелок», а также «Приглашение к танцу» крайне полезны для молодых маэстро.
Особо труден и потому полезен Вальс из «Фантастической» Берлиоза. Конечно, без «Ромео», «Франчески» и «Итальянского каприччио» Чайковского тоже не обойтись.
Несколько блестящих и репертуарных произведений были включены в программу Гала-концерта. Это увертюры к операм: «Вильгельм Телль» Россини, «Князь Игорь» Бородина, «Царская невеста» Римского-Корсакова, «Сила судьбы» Верди, «Ночь на Лысой горе» Мусоргского, «Послеполуденный отдых фавна» Дебюсси, «Пляска персидок» из оперы Мусоргского «Хованщина» и, конечно, “Летучая мышь” Штрауса. Если попытаться играть её в академичном стиле, это потребует особого мастерства и тонкого вкуса, вследствие чего она может оказаться особо трудной, но очень полезной для любого дирижёра…
На этом месте пришлось прерваться, так как Юрию Ивановичу Симонову надо было идти на репетицию Гала-концерта.
Беседовал Владимир Ойвин