Государственный академический симфонический оркестр под руководством Евгения Светланова, Российский национальный оркестр под руководством Михаила Плетнева, Национальный филармонический оркестр России под управлением Владимира Спивакова, – таков послужной список нашего героя.
Начав заниматься музыкой вопреки своему желанию, он стал прекрасным музыкантом. Сегодня мы беседуем с трубачом Иваном Ивановичем Малоштановым.
— По самым грубым подсчетам в мире существует около 30 видов духовых музыкальных инструментов. Почему так много?
— Думаю, что их гораздо больше. Каждая народность, каждая этническая группа изобретала свои духовые инструменты в ходе истории, поэтому их так много.
— Даже при быстром знакомстве с инструментами, понимаешь, что играть на них непросто: задействованы пальцы, губы, дыхательная система…
— … а также боковые мышцы лица… Координировать всю эту работу, действительно, сложно. Самое главное – это правильно поставленное дыхание, без него звукоизвлечение невозможно, особенно, если речь идет о валторне и трубе.
— Правильное дыхание зависит от хорошей физической формы?
— Речь идет не о конституции и физическом здоровье. Маленький, худенький мальчик может играть на трубе лучше и мощнее любого здоровяка, при условии, что он правильно берет дыхание, правильно вдыхает и выдыхает. Кстати, среди моих учеников есть парень с диагнозом «астма». Он занимается у меня с 4 лет, все делает правильно, а потому он играет совершенно спокойно, является лучшим трубачом школы.
Правильное дыхание не должно прерываться. Если оно все-таки прерывается, то у музыканта быстро устают губы, при этом ощущается сильное давление на зубы, а это для них весьма вредно. Да и сам процесс игры на инструменте превращается в тяжелый физический труд. Поэтому хочу подчеркнуть еще раз: необходимо учиться правильно дышать.
— Каким образом происходит постановка дыхания?
— Лично я на протяжении последних десяти лет использую пять дыхательных упражнений тибетских монахов. Их же рекомендую своим ученикам. Показываю и другие приемы. Как только мои юные трубачи научаются правильно дышать, они начинают хорошо и легко играть, и у них получается красивый, глубокий звук.
— Наверное, у Вас сложностей со звукоизвлечением не возникает…
— Иногда и я не могу поймать дыхание. Приходится разыгрываться до тех пор, пока не начну дышать правильно. Только тогда я имею право сесть в оркестр. Как правило, я приезжаю за 45 минут до начала репетиции и начинаю «разогреваться», делать упражнения. Причем, то, как я разыгрываюсь, зависит от репертуара, который мне предстоит исполнять.
Недавно мне пришлось работать над «Поэмой экстаза» Александра Скрябина. Чтобы исполнить это произведение на высоком уровне, я занимался специальными упражнениями целый месяц, как говорят профессионалы, «наигрывал аппарат». Даже опытному музыканту надо постоянно практиковаться, иначе можно все потерять. К этому я приучаю своих воспитанников.
— С чего начинался Ваш интерес к музыке? Почему выбрали трубу?
— Никакого начального интереса к музыке у меня не было. Я рос и воспитывался в детском доме в Сибири. В те годы существовала такая практика: педагоги из известных музыкальных школ, училищ ездили по всей стране и отбирали себе талантливых учеников.
Так получилось и со мной. Мне было 6 лет. В мой детский дом приехал педагог по классу трубы. Было организовано прослушивание. Мне предложили что-то пропеть, проверили чувство ритма, затем дали трубу и попросили извлечь звук. Получилось. Педагог тут же зачислил меня к себе в группу. Чуть позднее перевели из обычного детского дома в музыкальный.
Учитель был довольно строг. Особого желания заниматься у меня сначала не было, хотелось просто бегать и гонять мяч во дворе с другими мальчишками. Но педагог давал инструмент, ноты и закрывал в классе на ключ. Пока мои приятели играли в футбол, я играл на трубе. Впоследствии я ни разу об этом не пожалел: поступил в Мерзляковку, окончил ее, играл в ведущих оркестрах страны на самых известных сценах мира. Считаю, что у меня все сложилось очень удачно.
— Вы – первоклассный оркестрант. А может ли выпускник духового отделения сделать хорошую сольную карьеру?
— Я знаком со многими музыкантами-духовиками, но ни одного независимого солиста среди них я не знаю. Это невыгодно с финансовой точки зрения, не выживешь. Не может солист-трубач играть по 10 концертов в месяц. Он просто не будет настолько востребован…
На мой взгляд, западные школы очень грамотно готовят духовиков: с самого начала ребенок приучается играть в ансамблях. Имея такой опыт, молодой музыкант очень комфортно себя чувствует в оркестрах, так как у него уже есть опыт работы в коллективе. К сожалению, у нас в стране система несколько иная: часто талантливый трубач может великолепно исполнить сложнейший концерт, а вот в оркестре работать у него не получается. Поэтому я в своей педагогической практике использую опыт западных школ, чтобы мои ученики хорошо и спокойно себя чувствовали в коллективах.
— Лично для Вас, что было сложным в освоении инструмента?
— Самое сложное – это соблюдение режима дня и дисциплины в занятиях. Как я уже рассказывал, мне в этом помогал педагог. Детям надо обязательно настойчиво предлагать заниматься, постоянно объяснять, что без упорства, без регулярной практики они ничего не достигнут.
Может быть, кому-то постоянные занятия покажутся каторгой, но это не так: мои ученики занимаются на инструменте 30 минут утром, идут в школу, после уроков они обедают и отдыхают, после этого еще 40 минут играют, далее делают уроки и еще 30 минут занимаются на инструменте. Главное – войти в этот режим, принять его, и никаких проблем не будет!
— Без трубы невозможно себе представить джаз. Вы пробовали себя в этом направлении?
— Нет, никогда. Я предпочитаю строго классику. А всем трубачам, любителям этого направления скажу: классика – это очень хорошая школа для будущего джазмена. С нее и надо начинать.
— У Вас есть опыт работы в составах конкурсных жюри. Каким принципом Вы руководствуетесь, оценивая музыкантов?
— Представьте себе: перед вами играют 10, 15, 20 конкурсантов. Играют относительно одинаково. Вы сидите, слушаете, ставите в разных колонках галочки. Потом начинается простая арифметика, подсчет этих галочек, и получается, что победителей может быть несколько, а надо выбрать одного. Как? Надо найти изюминку, искорку, которая и сделает одного из финалистов победителем.
Что касается трактовок произведений, то тут ничего выдумывать не надо: композитор сам написал свое произведение. Не знаешь, как играть – почитай аннотацию, содержание произведения, обрати внимание на то, когда, в какое историческое время, оно было создано. Это важно, так как стилистика должна быть соблюдена.
— Стараетесь, чтобы Ваши подопечные как можно чаще принимали участие в конкурсах?
— Они делают это постоянно. Приятно, что мои ребята часто берут призовые места на международных состязаниях. Я не стараюсь, чтобы мои ученики постоянно куда-то уезжали за трофеями. Не в призах дело. Если я вижу, что ребенок хорошо играет, психологически готов соревноваться, выходить на сцену, да и конкурс хороший, солидный, я предлагаю участвовать. Состязания помогают юным трубачам подняться на новый уровень, т.к они начинают сравнивать себя в более сильными конкурсантами, начинают тянуться вверх.
— Возвращаясь к Вашей творческой карьере, хочется поинтересоваться: Вы проехали полмира. В каких концертных залах играется лучше?
— Королевский Концертгебау в Голландии, Карнеги Холл в Нью-Йорке, Оперный театр в Сиднее (Австралия), хороши залы Московской консерватории…
— В Вашем послужном списке – выдающиеся оркестры. Каким образом Вы приходили в тот или иной коллектив?
— Все очень просто: я приехал из Сибири, из детского дома, в Москву, поступил в Мерзляковку. По окончании училища поступил в МГК. В 1980 году в Таллине проходил Всесоюзный конкурс, где я завоевал первую премию. Председатель жюри – Тимофей Докшицер, в комиссии – солисты Госоркестра под управлением Евгения Светланова. Они предложили мне попробовать свои силы на конкурсе у Евгения Федоровича.
Я был готов, показал свое мастерство – меня взяли в оркестр… Успех – это результат дисциплины и трудолюбия. Будучи студентом Мерзляковки, я в 7 утра каждый день уже стоял с инструментом и репетировал…
— Вопрос Вам как музыканту высокого уровня: что лучше сольная карьера или работа оркестранта?
— Давайте разбираться. Директор, дирижер, концертмейстер, другие авторитетные музыканты будут говорить оркестранту, когда у него репетиция, когда и где концерт и что он будет играть. Наверное, не всем это понравится. Что касается солиста, то он один, над ним никто не довлеет. Если у него есть подписанные контракты, то он их должен выполнять, в целом, его карьера и заработки – только в его руках. Такое себе может позволить только известный музыкант с большим именем. А добиваются такого признания, порой, всю жизнь…
Наше досье
Выпускник Академического Музыкального Колледжа при Московской Государственной Консерватории, отделения духовых и ударных иструментов.
Работал в Государственном академическом симфоническом оркестре СССР под руководством Е. Светланова; в Российском национальном оркестре под руководством М. Плетнева; последние 13 лет служит в Национальном филармоническом оркестре под управлением В. Спивакова.
Педагог ЦМШ по классу трубы.
ЦМШ при МГК им. П. И. Чайковского