В ноябре 2013 года в программе Лилии Виноградовой «Концертмейстер – мастер концерта» на волнах Радио Орфея состоялась беседа с профессором РАМ им. Гнесиных Марией Наумовной Бер и ее дочерью – пианисткой, педагогом, основателем Российской гильдии пианистов-концертмейстеров Ольгой Бер.
За плечами Марии Наумовны сорок лет концертмейстерской практики с вокалистами и двадцать два года преподавательской деятельности – сначала концертмейстерского мастерства и затем камерного пения в вокальном классе.
Дипломант всероссийских и международных конкурсов Ольга Бер выбрала путь, отличный от маминого. Она начала преподавать, будучи еще студенткой Государственной классической Академии им. Маймонида. Но благодаря широте музыкальных интересов, не остановилась на работе с вокалистами и в разное время была концертмейстером в хоре, ансамбле народных инструментов и инструментальных классах.
– Мне очень радостно вас приветствовать, потому что вы каждой минутой своей профессиональной деятельности олицетворяете то, о чем мы говорим в наших программах.
Мария Наумовна, вы влюблены в вашу профессию, у вас колоссальный опыт, вы пианистка, концертмейстер, педагог. Расскажите, пожалуйста, что такое концертмейстер?
Мария Бер: – На самом деле, это история всей моей жизни. В этом году будет 50 лет, как я начала работать концертмейстером в вокальном классе.
Это оказалась фантастически разделенная любовь, которая не угасает и, как ни странно, расцветает – чем дальше, тем больше. Я сразу начала работать, как вокальный концертмейстер, проработав 40 лет. Потом 10 лет я преподавала концертмейстерское мастерство и вот уже 12 лет преподаю камерное пение на вокальном факультете.
Преподавать певцам для меня получилось достаточно естественно, потому что с первых шагов работы с вокалистами начинаешь входить в плоть и кровь процесса, ощущать и понимать их проблемы, надобности, как физиологические, так и творческие. Этот интерес к камерному пению возник потому, что я человек театральный – с детских лет обожаю театр во всех его проявлениях. И в процессе создания романса я нашла для себя возможность воплощать все свои интересы.
Продолжая тему, которая часто звучала в ваших беседах – концертмейстер это режиссер, это дирижер, а для меня это еще и художник, и дизайнер, и… я не знаю, парфюмер! Абсолютно все эстетические необходимости творческого процесса могут исходить из-под пальцев хорошего музыканта.
– Очень интересно, что вы упомянули про физиологию вокалистов. То есть вы считаете, что концертмейстер, работая с вокалистом, должен обращать внимание даже на такие детали, как одежда, внешний облик, макияж?
М. Б.: – Безусловно, артист должен уметь выглядеть на сцене, но я имела в виду немного другое. Я считаю, что суть музыки, ее художественный результат может включать все эти ипостаси.
В романсе певец остается один на один с залом, но на сцене он имеет очень много помощников – свет, кулисы, костюм, моменты отдыха. В романсе – полторы минуты сконцентрированной жизни, полторы минуты театрального действия. И вот все, чего не хватает в театральной сцене, должен обеспечить, на мой взгляд, пианист.
– Ольга Бер, расскажи, как ты пришла в эту профессию, тебя привела мама или ты сама?
Ольга Бер: – Конечно, привела мама, но дальше было не так однозначно и просто, как у нее. У мамы вокал – это генеральная линия, и что-то другое в плане концертмейстерской работы ее не интересовало.
Мне очень интересно работать и выступать с разными музыкантами: и с народными инструментами, и со струнными, и с хором. Ну и главная моя линия – это работа в классе Валерия Сергеевича Попова, профессора консерватории по классу фагота, на протяжении 17 лет. Мне интересна профессия концертмейстера в своей универсальности с разными музыкантами.
— Меня интересует чисто прикладной момент – вопрос трудоустройства. Ребята заканчивают высшее музыкальное заведение, и нужно выходить в жизнь, работать, любя музыку, нужно обеспечивать себя, свою будущую семью.
Как ты считаешь, концертмейстер – это ремесло, которое дает широкий спектр самореализации в смысле трудовой деятельности?
О. Б.: – Для пианиста – наиболее широкий. Но конечно, вопрос трудоустройства для пианистов, даже очень хороших, стоит достаточно остро. Ребята, заканчивающие консерваторию с красным дипломом и с отличными госэкзаменами, с профессиональными и творческими амбициями не совсем понимают, что делать дальше.
И поэтому, если они морально не готовы играть с кем-то, может быть, спуститься на ступеньку ниже, чем они хотели бы, то возникает достаточно стрессовая ситуация. Кто-то пытается уехать за рубеж, дальше учиться. Еще вариант – поступление в аспирантуру. Но опять же, после аспирантуры никто ничего не гарантирует.
– Ну, аспирантура это откладывание решения вопроса…
О. Б.: – Да, и в этом смысле игра в ансамблях, самых различных – это определенный выход. И мне кажется, что это можно совмещать с профессиональным зарабатыванием денег – я не предлагаю идти в другую профессию и менять свои занятия…
Дело в том, что наша профессия априори творческая. Поэтому очень многое зависит от тебя самого – что можешь придумать, насколько хочешь реализоваться. Никто за тебя этого не сделает, это точно.
– В числе всего прочего, ты упомянула, например, игру с народными инструментами.
О. Б.: – Концертмейстерское дело имеет очень широкий спектр применения. Работа в хореографии – тоже отдельная статья, я ее никогда не касаюсь, сразу говорю.
Ежегодно мы делаем для Гильдии концертмейстеров школу концертмейстерского мастерства для разных специализаций.
Однажды мы пригласили замечательную пианистка из театра Станиславского, ведущего концертмейстера балетной труппы Ольгу Соколову, которая проводила специализированный мастер-класс по хореографии. Мы стараемся записывать все наши мастер-классы, и эта запись пользуется колоссальным спросом у концертмейстеров самых разных направлений. Мастер-класс по хореографии всегда пользуется большим спросом, потому что и материалов, и знаний – их не хватает. И нет такого основного направления, чтобы учили именно этому мастерству.
Мне доводилось бывать в разных городах, вчера вечером, например, прилетела из Перми, где мне посчастливилось три дня преподавать, вести мастер-классы на курсах повышения концертмейстерского мастерства. Более 80 концертмейстеров были моими слушателями, в общей сложности я дала более 20 уроков. Каждый день мы много общались, проводили уроки, было очень много интересного…
– Там же Пермский театр?
О. Б.: – Да, мне повезло, я попала на премьеру, я счастливая в этом плане.
– Теперь я хочу задать вопрос Марие Наумовне, которая помимо своей творческой деятельности является блестящим педагогом. Ольга говорит концертмейстер в хореографии, концертмейстер духовых инструментов, концертмейстер вокалистов.
Скажите, имеет ли смысл специализировать концертмейстерский класс в высшем учебном заведении? Имеет ли смысл детализация этого ремесла?
М. Б.: – Я думаю, что безусловно имеет, но с какой точки зрения… Например, инструментальный концертмейстер – он получает азы и основы инструментального общения в классе камерного ансамбля.
Когда я преподавала, я старалась объяснить своим концертмейстерам, что они должны быть не «игрунами» на рояле (смеется), а педагогами, помощниками для вокалиста.
– Чем должен быть для вокалиста концертмейстер?
М. Б.: – Чтобы все рассказать, это нам надо с вами часа три… (смеется). Вокалисты – это люди, которые поздно приходят в музыку. И многое они делают просто исходя из желания петь и что Бог дал голос – без знания основ, без детализации процесса.
Собственно, почему я застряла в этом виде деятельности, потому что изначально уклон моего существования в этом деле был педагогический, воспитательный и образовательный. И когда я на этом поприще получала замечательные результаты, меня, естественно, это и вдохновляло работать дальше.
– Садовник, который вырастил прекрасный цветок из семечка?..
М. Б.: – Начинающие вокалисты много не понимают. Я учу их видеть, слышать, читать. Начинаю с того, что прошу прочитать мне стихотворение на которое написан романс. Это как правило, встречает сопротивление, они стесняются, боятся. При этом ученик – раз пришел в искусство – интуитивно одарен. И очень часто они замечательно читают!
А потом ему говоришь – смотри, как ты прочитал, а почему ты поешь по-другому? Почему когда ты поешь, у тебя другие акценты в словах, у тебя другая текстовая логика…
– То есть в работе вы идете от слова?
М. Б.: – Обязательно, я иду от слова. Я их заставляю видеть и слышать, что происходит в партии фортепиано. Почему здесь такая фактура, почему здесь пауза, для чего это сделал композитор. Что такое шестая ступень, как нужно прийти в ноту, если она не тоника.
Они делают и понимают, если их научить все это слышать. Им становится страшно интересно, они начинают жить и творить на другом музыкантском уровне.
– Таким образом они раскрывают свой вокальный голос?
М. Б.: – Да, и голос, и тембральные краски.. В вашей передаче Дима Вдовин с некоторой обидой говорил о том, что концертмейстеры любят заниматься вокалом со своими певцами…
– Да, это правда..
М. Б.: – Я помню, у концертмейстеров был такой вид занятий, как концертмейстерский час, который сейчас ликвидировали. Это индивидуальный час работы концертмейстера с певцом. По-началу, я не понимала специальной вокальной терминологии, я и сейчас ею не очень часто стараюсь пользоваться.
https://www.classicalmusicnews.ru/interview/mariya-barankina-vsyo-u-nas-eshhyo-vperedi/
Но когда певца просишь создать определенный образ, воплотить творческую задачу, то он, уже что-то умея, с помощью технологии находит путь сам. То есть, вокалу можно помочь чисто творческими, художественными задачами. Вот этот путь я нашла и я до сих пор им пользуюсь.
– Оля, я всем задаю один и тот же вопрос. Как ты считаешь, нужно ли заставлять детей заниматься музыкой..
О. Б.: – Эта тема для меня очень актуальна. У меня есть дочь, которой девять лет. Мы ходим в музыкальную школу.
– А на какой инструмент ты ее отдала?
О. Б.: – Сейчас мы занимаемся фортепиано… Надо стараться развивать ребенка, но я прихожу к тому, что если ребенок не хочет таких занятий – сидеть и играть какую-то пьесу, то надо искать другие формы. Может быть, пение, может быть, слушание музыки, беседы о музыке, даже танцы. В этом направлении развитие необходимо, но оно не должно быть жестким.
– Для общего развития… Но ремень на рояле должен лежать?
О. Б.: – Нет. Не должен…
– А вы как думаете, Мария Наумовна? Когда ваша дочь пришла в музыку, все было естественно и без принуждения?
М. Б.: – Мне сейчас трудно однозначно сказать. Но ремня у нас на рояле не было. Она занималась с охотой, когда я привела ее в музыкальную школу. Вообще, для родителей-музыкантов этот процесс довольно болезненный, потому что не всегда устраивает, что ребенок делает…
– А вы лично занимались с Ольгой?
М. Б.: – Я со своим ребенком мало занималась, потому что ребенок не хотел со мной заниматься, до поры до времени..
О. Б.: – Да, очень долго…
М. Б.: – Долго. И только когда Оля стала достаточно взрослой девочкой, она вдруг поняла, что можно обозначить для себя ценность моего присутствия. И тогда уже стала ко мне обращаться…
О. Б.: – У меня было такое чувство, ну почему же мама это знает, а я -нет.. Так же не должно быть..
– Это момент соперничества?
О. Б.: – Ну, наверное.. Был момент не обиды, но комплекса неполноценности что ли.. он мешал очень долго. И я смогла нормально заниматься с мамой, когда поняла, что я уже что-то могу сама.
– Сколько было тебе лет?
О. Б.: – Ой, не спрашивай, много, это было к концу академии..
– А, то есть даже не в училище.. Значит, у меня еще есть надежда попробовать позаниматься с моей дочерью, она тоже не хочет со мной заниматься.
Расскажите пожалуйста, Мария Наумовна, насколько вы приветствовали начинание, что Ольга вместе с Марией Баранкиной стали основателями Всероссийской гильдии концертмейстеров.
М. Б.: – Я абсолютно это приветствовала и, к сожалению, понимала, что сдвинуть этот вопрос в административном-финансовом плане им это вряд ли удастся.
– А скажите, вы член Гильдии концертмейстеров России?
М. Б.: – Я член Гильдии и практически бессменный ведущий мастер-классов каждый год. Я это очень люблю.
– Вы этим занимаетесь только потому, что это дело вашей дочери или потому что вы всей душой приветствуете?
М. Б.: – Во-первых, я это все приветствую, во-вторых, сам процесс мастер-классов мне очень интересен.
Если вы спросите, что я больше люблю – выступать на сцене или работать в классе, отвечу, что я абсолютный последователь Анатолия Васильевича Эфроса! Репетиция – любовь моя.
Если по-настоящему прожито, сделано и создано в рабочем порядке, то на сцене обеспечен творческий результат. Конечно, в зависимости от самочувствия исполнителей, потому что певец – это живой звучащий инструмент, от его состояния многое зависит. Но все таки, когда произведение по-настоящему и сделано, и прожито, и вжито – тогда все это дает высокий творческий результат.
– А как происходит выбор репертуара с учениками?
М. Б.: – Во-первых, у нас есть программа. Во-вторых, я всегда что-то предлагаю… Есть ученики, которые приносят что-то, предлагают, но их, к сожалению, немного. Камерный репертуар знают очень плохо: все, что ребята хотят – это романсы Чайковского и Рахманинова. То, что лежит на поверхности. Мало кто из них хочет петь Брамса, Малера, Вольфа.
– Это просто по незнанию?
М. Б.: – Не знаю… У нас же знание репертуара не культивируется. Сейчас много интересных концертов, но ученики, как правило, не ходят на них – программа не на слуху, чтобы вызвать интерес.
Я инфицирую, насколько могу, даю записи, рассказываю. В конце концов, когда даешь Брамса и Малера, Вольфа, и Штрауса – они упиваются, с удовольствием работают, с удовольствием бегут слушать.
В ютюбе все можно послушать, все, что хочешь. Называю имена певцов – западных, концертмейстеров. Учу всему, чему могу. Заставляю ходить в театры, заставляю все время слушать, смотреть, заставляю читать стихи.
В общем, вырастить целостного творческого индивидуума – моя задача на всю жизнь. И я вижу, как дети и студенты откликаются на это с огромным удовольствием и благодарностью.
– Спасибо большое, Мария Наумовна за ваш колоссальный опыт и за вашу страсть к профессии. Оля, спасибо за то что ты пошла своей дорогой и продолжаешь дело Гильдии концертмейстеров России. Я вам желаю всяческих успехов, процветания и мастер-классов, с вами была Лилия Виноградова, ведущая программы «Концертмейстер – мастер концерта».