В Московской филармонии состоялся концерт меццо-сопрано Ольги Бородиной. Солистка Мариинского театра, занятая в спектаклях крупнейших оперных домов мира, в российской столице исполнила камерную программу – романсы Рахманинова и Чайковского.
О подборе репертуара и работе с известными дирижерами Ольга Бородина рассказала в интервью.
– Как вы относитесь к романсам Чайковского и Рахманинова?
– Камерная музыка приносит мне большое удовольствие и умиротворение. Я очень люблю романсы и стараюсь их как можно чаще исполнять. Ведь каждый романс – это драматическая миниатюра.
С аккомпаниатором Дмитрием Ефимовым мы, кажется, нашли интересные трактовки. Обычно я стараюсь чередовать трагическую музыку с романтической, чтобы выстроить своеобразную драматургическую линию концерта.
– Много ли новых произведений на вашем недавнем DVD «Русские романсы в Русском музее»?
– К сожалению, новых романсов не так много. Все-таки я оперная певица, и физически не хватает времени на то, чтобы учить новые произведения. Я выбрала для этого DVD самые любимые.
– Часто слушаете свои записи?
– Нет, никогда не слушаю. Записи кажутся мне мертвыми: нет той невероятной энергии, которая присутствует в живом голосе.
– Ваш муж Ильдар Абдразаков тоже поет в опере. Случалось выступать вместе с ним?
– Вместе мы пели в операх Россини «Золушка» и «Итальянка в Алжире». Скоро будем петь в «Осуждении Фауста» Берлиоза и в «Хованщине».
– А в Мариинском театре?
– К сожалению, муж еще не доучил свою партию, поэтому впервые мы споем “Хованщину” в “Метрополитен-опера”. Но, надеюсь, со временем он будет ее петь и в Санкт-Петербурге.
Еще мы будем петь вместе «Сказки Гофмана». Конечно, не так много совместных спектаклей, как хотелось бы.
– Кто-нибудь из ваших сыновей собирается стать певцом?
– В детстве им всем хотелось стать певцами, там более что перед глазами такой яркий пример – их родители. Они не понимают, как это сложно, и им хочется быть первыми во всем. Но так получается не всегда.
Старший сын, ему исполнится 23 года, уже изменил свои планы. Он окончил хоровое училище и три курса консерватории, после чего понял, что первым, к сожалению, не станет. И решил, что лучше сменить профессию, чем стать ничем не выдающимся певцом и музыкантом. Два младших сына пока учатся в хоровом училище и продолжают строить большие планы.
– А какую профессию выбрали бы вы, если бы не стали оперной певицей?
– Наверное, стала бы доктором. Меня с детства интересовала медицина, и я умею делать уколы. Если дети болеют, я их лечу сама.
– Меняте ли вы свой оперный репертуар?
– Сейчас я возобновляю забытые партии. Например, буду петь в «Адриенне Лекуврер». Я пела эту партию всего один раз в “Ла Скала” девять лет назад. Начинаю учить «Сказки Гофмана».
– Могли бы вы перечислить первую пятерку дирижеров, с которыми вам приятнее всего выступать?
– Прежде всего, безусловно, Валерий Гергиев. Валерий Абисалович – первый в моей жизни дирижер: с ним я впервые вышла на сцену Мариинского театра. Мы работаем вместе уже 21 год. Наше ближайшее совместное выступление – «Хованщина» в Мариинском театре 23 декабря. Мы оба любим этот спектакль и с нетерпением его ждем.
Дирижер номер два для меня – маэстро Джеймс Ливайн. Большую роль в моей жизни сыграли Бернард Хайтинк, Колин Дэвис, маэстро Риккардо Мути. Кстати, Риккардо Мути тоже был одним из первых в моей жизни дирижеров. С ним в последнее время много работаем.
– Заставлял ли вас Гергиев исполнять партии, которые не подходят вашему голосу?
– Конечно, ему хотелось, чтобы я пела как можно больше. Много лет назад он заставил меня срочно выучить оперу «Дон Карлос», спеть оркестровую репетицию, и на следующий день – спектакль.
Я тогда еще не пела Верди (сейчас изредка пою в «Дон Карлосе», но голос у меня до сих пор остался лирическим, и в драматической музыке мне не очень комфортно). Я выучила партию в «Дон Карлосе» за шесть часов в классе Мариинского театра и вышла на оркестровую репетицию с маленькой бумажкой: музыку смогла выучить, а текст – нет. Но, спев оркестровую, я сказала Гергиеву, что спектакль на следующий день петь не буду, потому что не готова и эта музыка пока не для меня.
Гергиев пытался меня убедить, но я отказалась. Сказала: “Нет!” И считаю, что каждый певец может это сделать, чувствуя, что предложенная ему партия вредна для его голоса. Глупо на все соглашаться, боясь потерять работу или расположение дирижера. Если певец берется за неподходящий репертуар, это может плохо для него закончиться.
– Гергиев спокойно отнесся к вашему отказу?
– Он вообще не может ни к чему относиться спокойно. Но через какое-то время Валерий Абисалович понял, что я была права, и сказал мне об этом. В наших отношениях бывали такие моменты. Поэтому у нас с ним никогда не было проблем.
– Пласидо Доминго – один из ваших любимых сценических партнеров. Случалось ли вам петь в операх, которыми он дирижировал?
– Да, он дирижировал «Аидой», оперой «Самсон и Далила» в Вашингтоне. Честно говоря, я предпочитаю, чтобы он был моим партнером на сцене.
– Ваше критическое отношение к современной оперной режиссуре известно. Как складываются отношения с новым генеральным директором “Метрополитен-опера” Питером Гельбом, который считается сторонником всего нового?
– Неплохо. Новый директор “Метрополитен-опера” любит более модерновые оперные постановки, но их нельзя назвать ультрасовременными или безумными. В этих спектаклях сочетаются классика и модерн, что в принципе очень интересно.
Ольга Романцова, “Газета”