«Вкус, батюшка, отменная манера» – говаривал г-н Фамусов в грибоедовском «Горе от ума» – и эта цитата, одна из множества, на которые разобрали гениальную комедию, более чем справедлива по отношению к Московскому камерному оркестру «Musica Viva», давшему в Москве в октябре 2018 года два великолепных концерта.
Программа 12 октября в Большом зале консерватории называлась «Шедевры Моцарта». В неё вошли: «заигранная в хруст» симфония № 40 соль минор, № 41 до мажор, «Юпитер» К. 551 и концерт № 24 для фортепиано с оркестром до минор, К. 491. Солист – неувядаемый Музыкант – пианист, музыковед, просветитель – Алексей Любимов.
Концерт 26 октября в Зале им. Чайковского прошёл в рамках многолетнего абонемента оркестра «Шедевры и премьеры». Он открывал юбилейный 40-й сезон Московского камерного оркестра «Musica Viva» в Москве. В концерте принимал участие многолетний друг и солист коллектива, замечательный австрийский скрипач и дирижёр Томас Цетмайр.
В первом отделении за дирижёрским пультом стоял Александр Рудин, а солировал Томас Цетмайр. Во втором отделении они поменялись ролями.
К разряду шедевров в программе концерта 26 октября, безусловно, относятся Скрипичный концерт Иоганнеса Брамса (солист Т. Цетмайр) и виолончельный концерт Антонина Дворжака (солист А. Рудин). Премьерой можно считать оркестровую версию «Испанской рапсодии» Ференца Листа, сделанную по заказу оркестра Петром Климовым.
Первое, на что я обратил внимание еще до концертов, лишь взглянув на программы, – это продуманность их составления. Так, в концерте 12 октября в пандан соль минорной симфонии был выбран 24-й до минорный фортепианный концерт – один из двух минорных фортепианных концертов у Моцарта.
А в концерте 26 октября было интересно сопоставление сочиненных на одну тему «Испанской фолии» Антонио Сальери и специально заказанной к этой программе оркестровой версии «Испанской рапсодии» Листа.
Главная же особенность оркестра в целом и его художественного руководителя Александра Рудина в частности – это тонкость вкуса, проявляющася в исполнении любых партитур, как новых, так и самых заигранных, таких как сороковая симфония Моцарта. Обе симфонии были исполнены строго, без излишнего сентиментализма.
«Musica Viva», не являясь «аутентичным» коллективом, снимает с произведений многолетние традиционалистские исполнительские слои и штампы, представляя его в виде, близком к первозданному. Дирижёр сознательно отходит в тень, оставляя на первом плане музыку. В отличие от некоторых современных дирижёров, для которых авторская партитура служит постаментом для «себя, неповторимого».
Именно близкими, а не «аутентичными», т. е. полностью воспроизводящими звучание времени создания сочинения – что, по моему мнению, в принципе невозможно. Даже если музыканты играют на инструментах того времени, а уж тем более на их современных копиях.
Кто из ныне живущих слышал так называемое «аутентичное» звучание? Эталона, который бы позволил оценить степень аутентичности, не существует. Уже нет тех материалов и технологий. Музыка сегодня звучит в других залах с иной акустикой и объёмами. Даже если, теоретически, обеспечить требования к материалам и исполнять произведения в залах, для которых они были написаны, то они всё равно не прозвучит как музыка времён Баха или Моцарта.
Потому что мы – и исполнители, и слушатели – другие, наши уши слышат по-иному, да и психика наша сегодня иная. Права была франко-русская пианистка Вера Лотар-Шевченко:
«Музыка не в пальцах, а в голове».
Музыка не столько механическое колебание струны или воздушного столба, а то, как эти колебания воспринимаются нашими ушами и через них нашей психикой и интеллектом.
В качестве подтверждения этой точки зрения, приведу комический случай, произошедший со мной лет тридцать назад в Большом зале Московской консерватории.
В антракте концерта меня угостили крошечной рюмочкой коньяка. И во втором отделении я услышал, что весь оркестр начал фальшивить. В изумлении я спросил сидевших рядом друзей, так ли это. Они заверили меня, что ничего подобного – оркестр как звучал чисто в первом отделении, так и продолжает звучать вполне чисто. Так ничтожная доза алкоголя перестроила мой слух.
А что уж говорить о том, как перестроила наш слух современная цивилизация с её агрессивными децибелами и очень высоким уровнем фонового шума в городах, да и не только в них. Найти сегодня тихий уголок не так-то просто. Ещё более полувека назад Андрей Вознесенский провидчески писал:
«Тишины хочу, тишины! Нервы что ли обожжены?»
Да ещё эти плэйеры и смартфоны – «дебильники» с навязчивым ритмом, торчащие в ушах молодёжи, трясущейся в такт на улице и в транспорте.
Да что там молодёжь, нередко «дебильники» торчат в ушах взрослых и весьма респектабельных особ. Тишина сегодня многими воспринимается как сигнал тревоги. Не напоминают ли наши современники персонажей из пророческой антиутопии Рея Брэдбери «451º по Фаренгейту»?
Так что те «аутентики», которые утверждают, что их исполнение истинно аутентично, – или добросовестно заблуждаются, или злонамеренно лгут, чтобы числиться в мэйнстриме сегодняшней исполнительской практики.
Тем не менее, для коллектива достичь значительной степени приближения к аутентичности, как мы её сегодня понимаем, возможно, потому что оркестр «Musica Viva» владеет многими исполнительскими стилями и всегда стремится максимально приблизиться к изначальному облику произведения.
Но это требует хорошего слуха, немалых трудов, и хорошего вкуса. Всем этим требованиям в полной мере соответствует Александр Рудин, который руководит оркестром «Musica Viva» последние тридцать из сорока лет его истории.
Александр Рудин: “Надеюсь, что я не потерял способность чему-то учиться”
Александр Рудин – великолепный виолончелист-виртуоз, весьма грамотный музыковед и прекрасный пианист, который может быть партнёром не только в камерных ансамблях, но и солистом в фортепианных концертах высшей исполнительской сложности, таких, как например, как 4-й концерт Бетховена, в котором он солировал во время недавних гастролей оркестра, состоявшихся между12 и 26 октября.
Случаи, когда крупные солисты-инструменталисты аккомпанировали вокалистам, Известны. Хотя бы Мстислав Роcтропович, аккомпанировавший супруге, Галине Вишневской. Но когда инструменталист-виртуоз, коим, бесспорно, является Александр Рудин, выступает на концертных эстрадах ещё и как солист в фортепианных концертах – такой прецедент мне неизвестен.
Поддержание технической формы одновременно на виолончели и фортепиано требует колоссальной чисто физической нагрузки. При этом никто не снимает с Рудина руководства оркестром, дирижирования, преподавательской нагрузки (он профессор Московской консерватории) и музыковедческих штудий.
Прекрасно был исполнен Концерт № 24 Моцарта. Алексей Любимов играл на гамбургском Steinway и достиг на современном инструменте, вероятно, максимума того, что сейчас принимается за «аутентику». Рояль у него звучал аскетично и прозрачно. Любимов пользовался педалью, но очень деликатно и экономно. Каждая нота была чётко артикулирована. Адекватно солисту звучал в аккомпанементе и оркестр. Был достигнут не только прекрасный динамический баланс с солистом, но и полное взаимопонимание.
То же самое можно сказать и о концерте 26 октября. И Рудин, и Томас Цетмайр – и как дирижёры, и как солисты – продемонстрировали единство понимания и воплощения музыки.
Томас Цетмайр: «Меня пугают попытки сделать классическую музыку ближе к широкой публике»
Вступительное слово, которое в связи с открытием юбилейного сезона сказал Юлиан Макаров, вылилось в панегирик (надо заметить, вполне справедливый) оркестру и его руководителю.
В концерте было интересно сопоставить романтическое звучание оркестровой версии «Испанской рапсодии» Листа и классицистски прозрачных Вариаций на тему «Испанской фолии» Сальери. Строго, с большим вкусом, без налета цыганщины, солировал в скрипичном концерте Брамса Цетмайр. Виртуозно – и при этом глубоко – прозвучал виолончельный концерт Дворжака у Рудина.
Время – субстанция очень прихотливая. Объективно равномерно оно движется только в работе механизмов или природных процессах. В бытии человека (вернее, его психики) оно может ускорять или замедлять своё течение, вплоть до его остановки.
Это нередко происходит в музыке. В нашем же субъективном восприятии для большинства людей с возрастом оно значительно ускоряет свой бег. Недели пролетают незамеченными, месяцы сменяют друг друга стремительно, годы ещё как-то замечаешь.
Вот и Московский камерный оркестр «Musica Viva» вступил в свой сороковой сезон. А у меня ощущение, что он создан недавно, и им руководит молодой виолончелист Саша Рудин.
На самом же деле оркестр «Musica Viva» постепенно стал одним из лучших, если не лучшим камерным оркестром столицы, а перешагнувший 50-летний рубеж Александр Рудин – признанным в мире маэстро и профессором консерватории. А как незаметно эти превращения произошли! Тихо, несуетливо, без барабанного боя и фанфар, без мелькания в СМИ, в околомузыкальной и вовсе не музыкальной тусовке – но и без скандалов.
И это превосходно.
Всем долголетия!
Владимир Ойвин