Эта премьера — одна из главных имиджевых составляющих сезона Парижской оперы, которой руководит знаменитый экспериментатор Жерар Мортье. Сценические чудеса, обманы зрения и даже то, что две самостоятельные, хоть и написанные примерно в одно время (в 20-е гг. ХХ в.) оперы слиты воедино, — все это отражает смелые творческие установки господина директора.
Если единственная опера венгерского композитора Бартока более-менее известна (в свое время она шла даже в Большом театре, где ее пели Образцова и Нестеренко), то небольшая опера чеха Яначека теряется на фоне его же главных шедевров — “Енуфы”, “Кати Кабановой”, “Средства Макропулоса”. Кроме того, автор написал ее для рояля и двух голосов, что для оперы не очень солидно. Для нынешней премьеры оперу оркестровал музыкальный руководитель постановки Густав Кун, ориентируясь на смелые оркестровые приемы Бартока, чья опера идет следом, без перерыва. Понятно, что соавтор музыки необычайно эффектно ее исполняет.
В обоих сочинениях толком нет сюжета, что очень кстати для весьма необычных в оперном мире постановщиков — испанцев Алекса Олле и Карлоса Падриса. Среди их предыдущих свершений — церемония открытия Олимпийских игр в Барселоне 1992 г. Хотя и сотрудничество с Мортье уже не первое: в 1999-м они поставили на Зальцбургском фестивале, которым тот тогда руководил, “Осуждение Фауста” Берлиоза, где основная декорация в виде башни меняла цвет и фактуру, как хамелеон.
Эти кудесники предпочитают визуальный театр и считают своей целью прежде всего показать очень зрелищные фокусы — особенно они поражают в конце спектакля, когда на сцену вместо занавеса обрушиваются тонны воды.
Общая тема обеих опер — “он и она”. “Дневник исчезнувшего” — это история некоего человека, полюбившего цыганку и последовавшего за ней. “Синяя Борода” написана по мотивам пьесы Метерлинка и рассказывает о мистическом путешествии молодой жены по семи комнатам своего мужа. Без эротики тут не обойтись, а в опере она часто выглядит глуповато и неловко. Но в данном случае, когда каждую минуту — с помощью света, видео, полупрозрачных занавесов и еще не пойми чего — меняется иллюзорное пространство, когда на сцене действуют не люди, а тела, эффект получается очень убедительный.
На обманки зритель натыкается без конца, поэтому даже не удивляется, что на поклоны сначала выходят три одинаковые женщины в белом, два негра и десяток статистов в трико, а только потом две пары певцов, среди которых тоже женщина в белом (меццо-сопрано Беатрис Уриа-Монзон) и негр (Синяя Борода — знаменитый бас-баритон Вилард Уайт). Другая пара, из оперы Яначека, — меццо-сопрано Ханна Эстер Минутилло, запомнившаяся не столько голосом, сколько длиннющими ногами, и могучий тенор Михаэль Кёниг, почти всю свою роль проведший по пояс голый в дырке в полу. Новая постановка парижской Op?ra — тот случай, когда фокусы оказываются более действенным средством, чем традиционные мизансцены.
Екатерина Бирюкова, "Ведомости"
