Недавно открывшийся Камерный зал Московской филармонии – поле экспериментов, испытывающих новые (или хорошо забытые старые) возможности общения музыкантов с аудиторией. Успешный опыт подобного рода – абонемент "Автора!". Абонемент задуман для того, чтобы восстановить связь между композитором и слушателями, возродить традицию неформальных авторских вечеров. Как сегодня рождается музыка? Работают композиторы за роялем или за компьютером? Сочиняют ли по вдохновению, на заказ, или одно не противоречит другому? Разве современная академическая музыка в России не кончилась с уходом Альфреда Шнитке? Подобные вопросы могут казаться наивными, однако, как выяснилось, у публики не иссякла потребность их задавать.
Словом и делом на этот раз отвечал Юрий Каспаров – один из интереснейших московских композиторов, педагог, организатор концертов и фестивалей, превосходный рассказчик, ученик и последователь Эдисона Денисова.
Для начала Каспаров огорошил зал декларацией "В России авангарда не было". Музыкальная программа началась с раннего Фортепианного трио Шостаковича, написанного незадолго до его авангардных "Афоризмов" и симфонии "Октябрю". А продолжилась кларнетовой сонатой Денисова, также считавшегося в свое время записным авангардистом.
Каспаров, доказывая публике, что в российской музыке, по его мнению, никогда не было авангарда, определил авангард как ситуацию, когда для выражения новых идей не хватает существующих средств. Практически вся отечественная музыка ХХ века, утверждал композитор, напрямую вытекает из романтической или, если угодно, неоромантической.
Обстоятельство это, на взгляд Каспарова, увы, не способствовало движению новой музыки навстречу широкой публике, которая по привычке ждет чего-то мелодичного и изящного. Далее герой вечера подробно описывал, как работает над тем или иным произведением. Но "Пейзаж, уходящий в бесконечность" Каспарова в исполнении Московского ансамбля современной музыки оказался не лучшей иллюстрацией к рассказу композитора. Сочинение демонстрирует, вероятно, предельные возможности звучания фортепиано, скрипки, виолончели и кларнета. Однако подобную музыку публика чаще ассоциирует с шумовым оркестром из спектакля "Необыкновенный концерт", а не с современной классикой.
"Реминисценция" Каспарова для фортепиано и электроники, завершившая вечер, была совсем другого характера: кому-то она напомнит Рахманинова, кого-то, напротив, ошеломит непривычными звучаниями, но в любом случае поразит красотой. Cтоявший на сцене рояль, за которым священнодействовал Михаил Дубов, казался инкарнацией некоего вселенского фортепиано, наполняющего зал удивительным акустическим потоком. Пианист в этом потоке то плыл, то сопротивлялся, то приостанавливался. Оказалось, что музыка может быть красивой и гармоничной, даже если создана при участии компьютера.
ИЛЬЯ ОВЧИННИКОВ, "Газета"