«Сомнамбула», первая из трёх безусловных шедевров Беллини, написана в 1831 году. В том же году свет рампы увидела «Норма», а в1835 г. – «Пуритане».
Сюжет со страдающей лунатизмом героиней-сомнамбулой в те годы популярен в драматическом и в музыкальном театрах. Наиболее близким по содержанию был балет-пантомима «Сомнамбула, или приезд нового хозяина» композитора Фердинанда Герольда (автора музыки балета «Тщетная предосторожность»), хореографа Жана-Пьера Омера на либретто Эжена Скриба. Автор либретто беллиниевской «Сомнамбулы» Феличе Романи позаимствовал у Скриба и место действия, и многие драматургические ходы.
Последний раз «Сомнамбула» ставилась на сцене Большого в 1891 году,то есть её возвращение состоялось спустя более 120 лет, причем возвращения почти триумфального — формат этой оперы располагает к камерности, но спали на спектаклях только на сцене.
Постановка оперы принята и большинством музыкальной критики и зрителями почти единодушно — более чем благосклонно. Даже записные поклонники «режоперы» не осмелились нападать на очевидно романтическую режиссуру и сценографию. Почти – потому, что в ней не так много российского — осуществлена она зарубежными мастерами: маститым итальянцем Пьером Луиджи Пицци – патриархом оперной режиссуры, которому принадлежат постановка, сценография и костюмы, и испанцем по рождению и итальянцем по школе дирижёром Пьером Луиджи Пицциой с зарубежными солистами в главных партиях. Впрочем, нынче приглашение всех отовсюду уже постоянная практика, даже в репертуарных театрах. Достаточно посмотреть, сколько российских вокалистов поют сегодня по всему свету и становятся известными за рубежом больше чем на родине.
Справедливости ради нужно отметить — для Большого театра Пицци не перенёс на его сцену готовый спектакль, как это нередко бывало в последние годы с итальянскими операми, а создал оригинальную постановку. Это видно и в сценографии, где действие перенесено из буковой рощи в Швейцарии в условно-подмосковную берёзовую, и в костюмах, намекающих на русские чеховские реалии конца XIX века.
В своём интервью «Известиям» Пицци говорит о перекличке романтизма «Сомнамбулы» с подспудной неосуществимой тягой главной героини к полёту, неосуществимым стремлением в Москву трёх чеховских сестёр. Такая сдвижка во времени воспринимается ничем не противоречащей чарующей музыке Беллини.
Так же естественно вписались в московскую постановку берёзовая роща и отличный «белый» балет на музыку увертюры и интерлюдии ко второму акту – своеобразный реверанс в сторону заслуг России в сохранении стилистики романтического балета (хореограф – Екатерина Миронова).
С другой стороны, это своеобразный мостик к предтече «Сомнамбулы» – упомянутому балету Герольда по сценарию Скриба. Ещё одна прямая реминисценция с ним – ярко-красное платье Лизы, бросающееся в глаза на фоне белых одеяний Амины и пастельных тонов костюмов хора. Это прямая цитата из балета, где на Гертруде (прототипе Лизы в «Сомнамбуле») наброшена ярко-красная фишю.
Что касается точности стилистики бельканто, то сегодня им владеют считанные единицы вокалистов. Беллини писал свои оперы, учитывая реальные возможности солистов, которыми он располагал. А располагал он, если верить описаниям, потрясающими голосами, аналогов которым до недавнего времени практически не было — ни у женщин, ни у мужчин.
Так, партия Нормы или Амины предназначалась для Джудитты Пасты, голос которой современники описывали как весьма подвижное меццо-сопрано, или драматическое сопрано со свободными верхами. Недавно примером такого голоса была Мэрилин Хорн, сегодня – Чечилия Бартоли, которая и осуществила вместе с Диего Флоресом самую, мне кажется, интересную запись «Сомнамбулы».
Главная мужская партия Эльвино была написана для Рубини, обладавшим очень лёгким и подвижным голосом с хорошо поставленным фальцетом, позволяющим взлетать до фа, а иногда и соль второй октавы. Сегодня на это не способен, кажется, ни один тенор – фальцет «из моды вышел ныне» – их партии вынужденно транспонируются.
8 марта перед началом спектакля прозвучали извинения Лоры Клейкомб за нездоровье и некоторые возможные погрешности. Они оказались излишними — никаких заметных погрешностей у неё не было заметно. Если бы не это объявление, никто не заметил бы и незначительных, которые, по её собственнму мнению, имели место; однако сам факт его свидетельствует об уважении именитой певицы к слушателям.
Вокал Лоры Клейкомб технически великолепен. Колоратуры легки, чисты и безупречны, точен стиль бельканто, хотя суховат сам по себе тембр, данный от природы — изменить это не в человеческой власти.
В тот день в первом составе почти у всех в первом акте были небольшое проблемы с голосами – видимо, перемены погоды сделали своё дело. Они коснулись даже самого яркого вокалиста всей постановки – южно-африканского тенора Колина Ли, исполнившего главную мужскую партию Эльвино, жениха Амины. Во втором акте Колин Ли вошёл в свою постоянную рабочую форму и зрители услышали очень красивый, мягкий, прямо-таки обволакивающий голос, который с необыкновенной лёгкостью взлетал вверх за до второй октавы.
Единственный, кто без потерь провёл весь спектакль – это великолепный бас Николай Диденко в партии графа Рудольфа, хотя второй акт все спели в полную силу таланта и мастерства. Полностью раскрылись вокальные и драматические данные и Лоры Клейкомб — сцену лунатизма своей героини она провела блестяще. Хорошо и стилистически точно вписалась в ансамбль меццо-сопрано Светлана Шилова – Тереза, приёмная мать Амины. Поначалу резковато вела свою партию Анна Аглатова – Лиза, соперница Амины за руку Эльвино, но во втором акте и она зазвучала.
Работа дирижёра Энрике Маццолы 8 марта вызвала удивление — его жест был резкий, если не сказать «рваный». Оркестр послушно откликался жёстким звучанием, мало совместимым со стилем бельканто, порой заглушая певцов. На следующий день оркестр с дирижёром как будто подменили — они заиграли мягким, поющим звуком, предельно корректным в отношении вокалистов.
Второй состав более чем наполовину состоит из выпускниц (Ульяна Алексюк – Амина) и участников Молодёжной оперной программы Большого театра, руководимой Дмитрием Вдовиным: (Олег Цыбулько – граф Рудольф, Нина Минасян – Лиза, Григорий Шкарупа – Алессио).
Ульяна Алексюк обладает красивым голосом, однако показалось, что он великоват, а главное — простоват для репертуара бельканто. У Цыбулько тоже красивый голос, но ему не хватает подвижности, для бельканто необходимой в любой тесситуре. Этому научиться можно и нужно.
Французский тенор Матиас Видаль сам по себе неплох, если бы не сравнение с блистательным Колином Ли, которому он уступает и по вокалу, и по драматургии. Лиза в исполнении Нины Минасян показалась более интересной и тонкой, нежели Анна Аглатова. Стоит отметить, что за время обучения в рамках Молодёжной оперной программы Минасян заметно прогрессировала, её верха стали мягче и благороднее.
Прекрасно слушается и смотрится Григорий Шкарупа в небольшой роли крестьянина Алессио. Особенность новой постановки Большого театра России – все без исключения вокалисты пели без натуги, свободно. Вокальные трудности преодолевались казалось бы легко, хотя за этой видимой легкостью стоит огромная работа и самих вокалистов, и концертмейстеров-коучей, и ассистента дирижера, которым на этой постановке был талантливый молодой дирижёр Александр Соловьев, который прошёл бесценную школу бельканто.
Очень хорошо показал себя хор театра, заметно вырос уровень оркестра Большого, который стал внимательнее к деталям жеста дирижёра, что приводит к более полному взаимопониманию оркестра, дирижёра и солистов.
При всех замечаниях второй состав делает постановку «Сомнамбулы» большой удачей Большого театра, а первый выводит эту работу на европейский уровень. Есть и пожелание администрации Большого пригласить в «Сомнамбулу» одну из лучших среди ныне живущих исполнительниц партии Амины — несравненную Мариеллу Девиа. И нельзя не воскликнуть: «Браво, Большой!»
Владимир Ойвин, "Classica FM"