В 2006 году должность интенданта (художественного руководителя) Зальцбургского фестиваля занял режиссёр Юрген Флимм, подписав пятилетний контракт.
Нынешнее лето для Флимма должно было стать лишь третьим из пяти, однако станет предпоследним: Флимм вскоре возглавит Берлинскую государственную оперу и грядущая работа в Берлине волнует его куда больше, чем Зальцбург.
На фестивальных мероприятиях Флимм уделяет гораздо больше внимания играм на своём мобильнике, нежели происходящему на сцене.
Перемена участи
В 2011 году в кресло интенданта сядет Александр Перейра; тогда же истекает и срок контракта Флимма, однако он покинет фестиваль годом раньше.
В период междуцарствия (2010/2011) временным интендантом станет Маркус Хинтерхойзер — один из самых сильных игроков команды Флимма, отвечающий за музыкальную часть форума.
Пианист и просветитель, Хинтерхойзер уже работал в Зальцбурге с 1993 по 2001 год — курировал спецпроект Zeitfluss («Течение времени»), посвящённый современной музыке.
Теперь его забота — концертная программа всего фестиваля, которая уже третий год настолько разнообразна и гармонична, что затмевает и оперу, и драму.
Хинтерхойзер — человек необыкновенно горячий и заинтересованный; остаётся только мечтать о форуме, который пройдёт под его началом в 2011 году, и жалеть о том, что годом позже Маркуса здесь уже не будет.
Впрочем, даже при нём фестиваль не застрахован от стихийных бедствий: по состоянию здоровья в этом году сюда не смогли приехать два весьма ожидаемых артиста — тенора Роландо Вильясон и Иэн Бостридж.
Зато здесь побывал ряд персон, отменивших выступления два года назад, когда первый сезон Флимма ознаменовался рекордным количеством замен.
Это и Анна Нетребко, спевшая Чайковского и Римского-Корсакова под аккомпанемент Даниэля Баренбойма (один из многих вечеров нынешнего фестиваля, состоящих только из русской музыки). Это и Патрисия Петибон, представившая театрализованную концертную программу, обещанную ещё в 2007 году.
Петибон и Пи
Режиссёром её выступил Оливье Пи — москвичи помнят его работу над «Пеллеасом и Мелизандой» Дебюсси в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко.
Если в том спектакле постановка не мешала главному — музыке в феноменальном исполнении Марка Минковского, — то концерт Петибон оказался явно перегружен фокусами режиссёра.
Лидерабенд — вечер песен — имеет свои законы, и такой феноменальной артистке, как Петибон, едва ли нужен посредник между нею самой, музыкой и публикой.
Дива рассудила иначе и с удовольствием отдалась на волю постановщика: танцевала в костюме ковбоя, паля из пистолетов, надевала картонные очки и клоунский чёрный нос, гавкала хором с аккомпаниаторшей Сюзан Манофф.
На первом плане оказалась не музыка Копленда, Гершвина, Сати, а безвкусное шоу; когда настало время бисов и Петибон просто пела, сидя на краю сцены, было впору пожалеть о том, что так не прошёл весь концерт.
Днём позже состоялся ещё один вокальный вечер — чешка Магдалена Кожена пела Шумана, Берга, Дебюсси; программа, сама по себе замечательная, воспринималась с двойной остротой как раз потому, что в ней не было ничего лишнего.
Баренбойм и Булез
В отличие от Нетребко и Петибон, оркестр Даниэля Баренбойма «Западно-Восточный диван» два года назад сюда приезжал и теперь вновь приглашён выступить в самых разных жанрах.
Это и мастер-класс, и опера «Фиделио» в концертном исполнении, и симфоническая программа, и две камерных. Именно они были наиболее интересны: два концерта, состоявшихся в один день с небольшим перерывом, оказались кратким экскурсом в историю музыки ХХ века, напомнили о нескольких важнейших её именах.
Вначале Баренбойм и солисты «Западно-Восточного дивана» отдали дань уважения Пьеру Булезу — дирижёру, композитору, теоретику, крупнейшему современному музыканту, сравнить с которым сегодня некого.
Сам 84-летний гуру был в зале и приветствовал игравших его произведения — Михаэля Баренбойма, исполнившего Anthèmes I для скрипки соло, и группу виолончелистов, представивших Messagesquisse, возможно, единственный опус композитора, напоминающий виртуозный концерт.
Во второй части программы на сцену вышел сам Булез, представивший камерную кантату «Молоток без мастера», созданную более полувека назад.
Услышать одно из главных сочинений ХХ века под управлением автора — возможность, о которой нельзя и мечтать. Тем не менее это был не сон: за пультом стоял Булез, пела Хилари Саммерс (контральто), неоднократно исполнявшая и записывавшая «Молоток» вместе с автором, играли пятеро музыкантов «Западно-Восточного дивана» и гитаристка Каролин Делюм из ансамбля Intercontemporain.
«Молоток без мастера» напоминает Шёнберга, в первую очередь «Лунного Пьеро» и Серенаду, однако его язык ещё более свободен и дерзок.
С помощью всего шести инструменталистов Булез создаёт необыкновенно богатое, уникальное звучание: собственно, именно «Молоток» стал первым абсолютно оригинальным сочинением Булеза. Публика помнит и ценит это, а потому наградила маэстро заслуженной овацией.
Шёнберг и Берг. Варез
Через пару часов здесь же, в Моцартеуме, чествовали ещё двух гениев — Шёнберга и Берга.
Шёнберг был представлен Первой камерной симфонией — своего рода ключом ко всей музыке ХХ века: автор сочинения как будто старается пересказать симфонию Малера за двадцать минут посредством пятнадцати инструментов и с успехом достигает цели.
Камерный концерт Берга — уже следующий этап: новый язык изобретён, но автор показывает, что и на нём можно писать с истинно шубертовской красотой.
В середине солисты «Западно-Восточного дивана» сыграли также Октет Мендельсона для струнных, где показали себя великолепными мастерами камерного ансамбля.
Если в Москве Шёнберга и Берга не услышишь практически никогда, то в Зальцбурге ими никого не удивишь. Другое дело — Эдгар Варез (1883—1965), его почти не играют даже здесь: уникальный композитор, никогда не примыкавший к какой бы то ни было школе, за несколько десятилетий создавший лишь полтора десятка законченных сочинений, не похожих практически ни на что на свете.
Ему Хинтерхойзер посвятил цикл из восьми концертов «Континент Вареза»; в прошлые годы подобные проекты посвящались соответственно Джачинто Шелси и Сальваторе Шаррино.
Наряду с однородными программами, где музыка Вареза звучала наряду с сочинениями его современников, были и более неожиданные.
В одной из них поэме Штрауса «Так говорил Заратустра» пару составили «Америки» Вареза — очень шумное и на первый взгляд хаотичное произведение, с сиреной, с усиленными группами духовых и ударных, излучающее необыкновенной силы позитивную энергетику.
В другой программе, наряду с симфонией Листа, Вареза играл Венский филармонический оркестр под управлением Риккардо Мути — исполнители, казалось бы, крайне далёкие от подобной музыки, великолепно с ней справились.
Каким композиторам будут посвящены спецпроекты следующего года, пока неизвестно, хотя до конца фестиваля Хинтерхойзер, возможно, ещё расскажет об этом.
Зная о пристрастиях куратора концертных программ, можно делать самые смелые предположения: скажем, по инициативе Хинтерхойзера в Зальцбурге стали регулярно звучать Галина Уствольская и Альфред Шнитке.
В этом году здесь также много Шостаковича: в ближайшие дни его будут играть и Лондонский симфонический оркестр с Валерием Гергиевым, и амстердамский «Консертгебау» с Марисом Янсонсом, и Эмерсон-квартет.
Всё это — заслуга Маркуса Хинтерхойзера, не только талантливого организатора, но и благодарного меломана: на концертах он слушает музыку, а не развлекается играми с мобильником, как его коллега Юрген Флимм.
Илья Овчинников, "Частный корреспондент"