Владимир Юровский, постоянно работающий с одним из лучших европейских коллективов, исповедующих исторический подход к интерпретации музыки – оркестром "Век Просвещения", – подошел к решению задачи с максимальной тщательностью. Привез скрипачку-"барочницу" Маргарет Фолтлесс (Великобритания), занявшую в этом проекте место концертмейстера, и четверку английских солистов. Шесть дней неустанной работы с РНО и Камерным хором Московской консерватории (руководитель Борис Тевлин) принесли поразительные плоды. Пусть оркестранты не использовали жильные струны, но в остальном стилистика их игры была весьма достоверной и основывалась на тех штрихах и принципах звукоизвлечения, о которых мы можем прочитать в трактатах Кванца или К.Ф.И.Баха. Музыка лейпцигского кантора звучала легко и светло, с нужным драйвом в подвижных номерах и благостью в общинных хоралах.
Прекрасно выступили духовики РНО, особенно трубачи. Трое солистов играли весь вечер на современных трубах-пикколо (в строе in C), приближающихся по тембровой окраске и виртуозности к баховским кларино. С решением тонких исполнительских задач, поставленных перед ними Юровским, они справились не просто хорошо, но даже с азартом, доказав, что и в российских оркестрах могут играть классно музыку любого стиля. То же можно сказать и об исполнителях на деревянных духовых, причем отлично продемонстрировали свои возможности "вторые" солисты. Это неудивительно, поскольку, к примеру, выпускник консерваторского факультета исторического и современного исполнительства флейтист Константин Ефимов был выучен и "морально" готов к игре баховской музыки в адекватной эпохе манере, пусть и на современной флейте. Известный английский дирижер-аутентист Кристофер Хогвуд как-то сказал: пусть нельзя унести с собой исторические залы, их акустику, инструменты, но можно взять принципы, идеи и приспособить их к любой художественной ситуации. Подобными соображениями, как показалось, руководствовался и Владимир Юровский.
Много сил было вложено дирижером в репетиции с хором. В.Юровский "привел в порядок" артикуляцию текста. Хотя хор Тевлина – один из самых благополучных в этом смысле, но маэстро заставил ребят поработать над произношением, акцентировав их внимание над взаимосвязью ключевых слов текста и структурой фразы. Поэтому хор пел не просто внятно, но чрезвычайно разнообразно по динамике и нюансам. Манера пения тевлинцев – точная по интонации, без излишней вибрации, стройная по вертикали – хорошо "легла" на баховский стиль. Естественно, что и вся сложная виртуозная фактура была спета с надлежащей легкостью и подвижностью (один начальный хор из первой кантаты оратории чего стоил!). В общем, Камерный хор Московской консерватории в этот вечер вполне мог потягаться с любым западным барочным коллективом.
Многие пришли послушать полюбившегося британского тенора Марка Пэдмора, однако в последний момент он не смог приехать, и его в "авральном" порядке заменил Марк Уайлд. Естественно, что форс-мажорные обстоятельства несколько сказались на качестве интерпретации, и наиболее уязвимой оказалась ария тенора ("Пастухи, вперед, спешите") из Второй кантаты, где были явно не впеты виртуозные фигуры. Однако в целом Уайлд произвел приятное впечатление, хотя и не столь сильное в эмоциональном плане, как некогда Пэдмор.
Хороша была сопрано Дитта Андерсен (Дания), специализирующаяся не только на старинном репертуаре (например, Сефия в "Зороастре" Рамо), но и поющая в операх Р.Штрауса ("Кавалер розы" и "Ариадна на Наксосе"), Хумпердинка. Юровский удачно обыграл эпизоды в Первой кантате, где сопрано является воплощением ангельского начала. Дитта театрально поднималась на хоровые станки и с возвышения, словно с небес, лились чистые хоральные строфы.
Понравился немецкий бас-баритон Штефан Логес, обладатель насыщенного ровного голоса. Как и принято в исторической манере исполнения, его верхняя тесситура приближалась по тембру почти что к теноровой, не теряя, однако, интенсивности звучания и выразительности. Кроме того, по просьбе Юровского, Логес декламировал тексты хоралов во Второй и Третьей кантатах, перед тем, как их пел хор. Во-первых, как носитель немецкого языка, он настраивал хор на "правильную" просодию, во-вторых, возникала иллюзия реконструкции лютеранского богослужения, где слово, инструментальная и вокальная музыка чередовались, комментируя и дополняя друг друга.
Наконец, четвертый солист, британский контратенор-сопранист Кристофер Эйнсли поначалу разочаровал зажатым звучанием голоса, однако к середине концерта скованность исчезла, и у него обнаружился приятный, наполненный обертонами тембр. Во всяком случае ария альта "Сердце мое, сохрани это чудо" из Третьей кантаты получилась не просто корректной, но весьма трогательной.
Это сочинение Баха, как и другие его духовные опусы, скрывает не только красоты, но и назидательный смысл. И в интерпретации Юровского обе линии сошлись в гармоничном единстве: энергичные декоративные моменты и несуетные арии и хоралы, воздвигнувшие пышное барочное здание "Рождественской оратории".
Евгения Кривицкая, газета "Культура"