В столице в субботу звучало столько современной академической музыки, что хватило бы на небольшой фестиваль.
В Малом зале консерватории – московская премьера сочинения Гии Канчели Ex contrario. По соседству, в Большом, Джеймс Конлон дирижировал “Америками” Эдгара Вареза – этапным сочинением ХХ века, также звучавшем у нас впервые. Андрей Борейко в зале им. Чайковского представил “Улыбку” Оливье Мессиана – еще одного классика, которого не исполняют в России.
На два концерта из трех удалось успеть корреспонденту “Газеты”.
Стихийно сложившийся день новой музыки начался с утренней конференции, посвященной Паскалю Дюсапену – крупнейшему современному французскому композитору, которого мэтр Янис Ксенакис признавал единственным своим учеником. Прозвучали фортепианные “Этюды” (2002 год) – почти часовой цикл, блестяще исполненный Иваном Соколовым.
Незаурядное сочинение Дюсапена заслуживало бы площадки крупнее, чем консерваторский конференц-зал – подошел бы скорее Рахманиновский, пусть даже и неполный. Зато три упомянутые программы собрали относительно полные залы, хотя отчасти и были адресованы одной и той же целевой аудитории.
Интересно, что названные концерты организованы отнюдь не конкурирующими фирмами. Все три – проекты Московской филармонии, проявившей в этот вечер такую заботу о любителях музыки последнего столетия, что многим пришлось делать нелегкий выбор. Грех жаловаться на подобное изобилие. Жаль только, что резонанс у любой из программ был бы сильнее, не совпади они подобным образом.
Так или иначе, каждую из них можно было заранее назвать событием, не рискуя ошибиться. Разве не событие – премьера крупного сочинения Канчели в рамках фестиваля “Посвящение Олегу Кагану”? Перед этим Наталия Гутман играла Fratres Пярта, следом ансамбль Hortus Musicus исполнял музыку Ренессанса, и неудивительно, что Малый зал был полон.
Программа Джеймса Конлона и Национального филармонического оркестра России оказалась не менее разнообразна, хотя составившие ее сочинения появились в течение неполных тридцати лет.
Название абонемента – “Дирижерский карт-бланш” – объясняет, как стало возможным исполнить “Америки” Вареза (впервые в Москве, если не во всей России): подобных опусов боятся и публика, и организаторы концертов. Сочинение 1921 года, давно ставшее классикой и абсолютно революционное для своего времени: представьте себе шок, испытанный первыми слушателями “Весны священной” Стравинского, и умножьте его в несколько раз.
“Америки” – очень шумное и на первый взгляд хаотичное произведение, с сиреной, с усиленными группами духовых и ударных, однако шум здесь не самоцель. Вслушавшись, можно различить в нем необыкновенной силы позитивную энергетику, восхититься фантазией композитора, не боящегося новых звучаний, и мастерством оркестра, справляющегося со столь необычной музыкой.
Конлон показал не только великолепное знание партитуры, но и верность принципу, о котором он говорил в интервью “Газете”:
“Подобные сочинения надо совмещать с хорошо известной музыкой, привлекающей публику”.
Между Равелем и Дворжаком зал прослушал Вареза благосклонно и даже аплодировал в конце.
Тем временем в зале Чайковского оркестром “Новая Россия” дирижировал Андрей Борейко – воспитанник ленинградской школы, в свое время работавший с Российским национальным и Уральским филармоническим оркестрами.
Последние годы Борейко сотрудничает с крупнейшими мировыми коллективами, в России не бывал с 2001 года – неудивительно, что примерно половина постоянных посетителей концертов предпочла Борейко Конлону.
Начав с Моцарта и Вагнера, Борейко продолжил Мессианом и Скрябиным. Исполнение “Улыбки” Мессиана маэстро посвятил памяти друга, умершего накануне режиссера и сценариста Юрия Борисова.
Десятиминутная пьеса – квинтэссенция симфонического творчества Мессиана: медленные эпизоды, где на фоне тихих струнных звучат соло гобоя, флейты, кларнета, чередуются со взрывами духовых и ударных. Блестящую, хотя и не слишком ровно исполненную пьесу зал принял с восторгом. Тем досаднее, что у нас, за исключением органных сочинений и “Квартета на конец времени”, Мессиана вообще не исполняют.
Илья Овчинников, “Газета”