Премьер Большого театра Денис Родькин в интервью ТАСС анонсировал, что в первой половине 2025 года представит зрителям первый показ балета “Дягилев”. Он также рассказал, где любит гулять в Москве, назвал себя правильным патриотом и отметил, что всегда мыслит в интересах своей страны.
— Только закончились длинные новогодние праздники. Удалось ли вам отдохнуть?
— К сожалению, у балетных артистов, тем более в Большом театре, праздников нет, потому что у нас в этом году было рекордное количество балетов “Щелкунчик”, более сорока пяти. И, соответственно, всегда все мысли только о спектакле, потому что он очень сложный, поэтому нужно быть всегда в очень хорошей форме.
Отдыхаем мы уже после, хотя и после отдыхать тоже не приходится, так как и сейчас много спектаклей, не “Щелкунчик”, но другие: “Иван Грозный”, “Спартак”, “Дон Кихот”. Также я еду в Новосибирск опять танцевать “Щелкунчик”. Поэтому у балетных артистов выходные начинаются только в августе, когда отпуск.
— Как вы справляетесь с такой нагрузкой и как поддерживаете здоровье?
— Нагрузка — это уже дело привычки, потому что, когда я начинаю отдыхать больше трех дней, мне становится не очень хорошо, тело уже настолько просит физической нагрузки, адреналина, что организм не понимает, когда ты ему даешь расслабляться. Поэтому, честно говоря, мне легче работать, чем отдыхать.
— Вы сказали, что более сорока раз станцевали балет “Щелкунчик” в этом сезоне, что является рекордом. Тяжело ли дается вам такая динамика?
— Больше сорока, около пятидесяти. Это можно вынести солистам, но я не знаю, как кордебалет себя чувствует сейчас, потому что каждый день двойники (дни, когда у артиста два балетных спектакля — прим. ТАСС), и помимо того, что надо выйти на сцену, надо еще разогреться: перед каждым спектаклем разводная репетиция (репетиция, на которой проверяют присутствие всех артистов — прим. ТАСС), потому что артисты балета все живые люди — у кого-то может быть травма, кто-то может заболеть, поэтому бывают иногда какие-то замены.
При изменениях в составе нужно заново отрепетировать. Поэтому девушкам в кордебалете я особенно желаю сил, потому что восстановиться после такого действительно очень непросто. Но они справились, и я не видел и не слышал ни одного случая, чтобы кого-то заменили во время спектакля или у кого-то была травма. Просится один вывод: “кордебалята” у нас крепкие.
— Какие у вас планы в наступившем году?
— Творческих планов на самом деле великое множество. Сейчас в задумке балет “Дягилев”, его мы делаем совместно с МГИМО. В проекте я выступаю не только как артист, но и как продюсер.
Фигура Дягилева очень интересная и загадочная, вызывает большой интерес у людей и по сей день, поэтому мы решили поставить балет, где он главный персонаж.
Я буду исполнять Дягилева, но он будет не таким, как мы его представляем: мужчина в цилиндре, раздающий указания. Мы будем танцевать его характер, потому что это очень противоречивая личность, и я его иногда даже сравниваю с Мефистофелем.
— Это будет ваша первая работа в качестве продюсера?
— Скажем так, я — художественный руководитель этого проекта, выбирал действующих персонажей. Там будет и [французский композитор] Морис Равель, и [российский живописец, график, сценограф] Лев Бакст, и [российский артист балета, балетмейстер] Михаил Фокин и [русская балерина] Тамара Карсавина, [танцовщик и хореограф] Вацлав Нижинский, и другие современники Дягилева. Вот такое мое видение.
— Когда ждать премьеру?
— В первой половине этого года (2025-го — прим. ТАСС) точно. Площадку еще сказать не могу, но уже очень скоро все всё узнают.
— Есть ли какая-то партия, которую вы мечтаете станцевать?
— Наверное, я озвучил свою мечту сейчас. Я всегда восхищался дарованием Юрия Николаевича Григоровича: он не ставил балет, он делал спектакль. И герои там были не просто балетные мальчики, это были настоящие личности: Спартак, Иван Грозный. И техника, конечно, важна была всегда для Юрия Николаевича, в том числе и для меня, но все же самое важное в его спектаклях — это показать внутренний мир героя. Чтобы зритель приходил и смотрел на какую-то историю, а не просто на балет.
Я даже в бессюжетных спектаклях стараюсь найти какой-то смысл. Потому что когда есть смысл, то и технически у тебя получается все гораздо лучше.
— Денис, как вы проводите время за пределами театра? Какие у вас увлечения?
— За пределами театра, когда у меня активная рабочая неделя или месяц, я провожу время дома, потому что наша профессия требует больших энергоресурсов, которые надо восстанавливать.
Даже сейчас, когда шел “Щелкунчик”, к нам приехали друзья из Турции, и так получилось, что дома я не смог отдохнуть — пришлось им Москву показывать. Москва — потрясающий город, я редко гуляю по нему.
— Какое у вас любимое место в Москве?
— Патриаршие пруды, особенно летом. Правда, зимой я люблю Красную площадь, в ней чувствуется масштаб нашей страны.
Летом-весной я люблю Патриаршие пруды, потому что мое любимое произведение — это “Мастер и Маргарита”. Когда я читал этот роман в школе, не понимал смысл, начал понимать суть этого произведения с возрастом. С каждым годом открываю для себя в этом произведении и в характере героев что-то новое
— Вы когда-нибудь задумывались над тем, чтобы сменить род деятельности?
— Сейчас стал задумываться, потому что мне в этом году будет 35 лет, и для танцовщика это самый главный юбилей, потому что дальше он лучше танцевать уже не сможет.
В 40 лет артист балета уж точно танцевать классику не будет. Потому что принц все-таки должен быть юношей, и если в 35 лет артисты еще могут имитировать легкость, то в 40 это уже сложнее. Особенно мужчине, потому что мы очень много поднимаем балерин, из-за чего, естественно, “садится” позвоночник, мышцы становятся не те… Поэтому я действительно сейчас задумываюсь о дальнейшей своей деятельности. Когда я начал ставить спектакль “Дягилев”, понял, что надо развиваться в этом направлении.
— А есть ли у вас какие-то традиции или ритуалы перед тем, как вы выходите на сцену?
— Я не верю ни в какие приметы перед спектаклем. Я верю исключительно в хорошее самочувствие перед ним, физическое, духовное, а также в грамотный процесс репетиций. Если ты хорошо репетировал, то ты хорошо станцуешь — это закон.
— На ваш взгляд, как приобщить сейчас молодежь к балету? Как оторвать детей от гаджетов и позвать в театр?
— Это действительно очень сложно в век цифровых технологий. Если раньше, когда танцевали выдающиеся танцовщики, как Владимир Викторович Васильев, Михаил Леонидович Лавровский, их снимали на камеру раз в 10 лет, сейчас же нас снимают практически каждый день и еще с разных точек Большого театра: с балкона, из партера, из амфитеатра. Из-за этого на самом деле очень трудно собраться, потому что ты понимаешь, что за тобой идет пристальное внимание, потом будут дальнейшие интернет-просмотры.
Привлечь сложно, но возможно. Детских спектаклей действительно сейчас мало, но они возобновляются. Так, балет “Чиполлино” возобновлен, и “Щелкунчик” подходит для детей и взрослых, потому что каждый может воспринимать его по-своему.
— Я не раз сама бывала на балете “Щелкунчик” и замечала, что дети, конечно, высиживают эту постановку с трудом. Можно ли придумать для детей “Щелкунчик” в сокращенном варианте, чтобы они не мучились?
— Музыка Петра Ильича Чайковского настолько уже использована во всех смыслах, и в хороших, и в плохих, что, конечно, это можно. Мне кажется, что надо воспитывать талантливого хореографа, режиссера для того, чтобы он мог проникать в умы детей. Если мы будем делать что-то понятное для детей, то приобщать их к театру будет проще.
Сейчас я наблюдаю, что мальчиков очень мало в балетных школах. Поэтому чем больше в детском возрасте приобщать детей к балету, тем вероятнее, что в балетных школах наберется нужное количество людей, потому что до выпуска не все еще доходят: кого-то отчисляют, кто-то сам не выдерживает.
Если говорить о моем пути, то, когда я пришел в балетную школу, единственный, кто дошел до выпуска, это был я. И сейчас из нашего выпуска единственный, кто танцует, это тоже я. Поэтому, мне кажется, что надо именно в детском возрасте закладывать правильный фанатизм.
— Поделитесь своим опытом, как вам закладывали этот правильный фанатизм?
— Меня мама с папой воспитывали так, что, если ты делаешь какое-то дело, неважно, нравится тебе оно или нет, надо делать до конца и хорошо, что сдаваться на полпути нельзя. У меня был момент, когда я хотел закончить с этим делом, но потом я оглянулся назад и понял, что если я сейчас сдамся, то просто проиграю сам себе. Поэтому это дело характера и воспитания. Мне в этом плане повезло.
— Можно же не только заниматься балетом, но и прививать вкус к его просмотру.
— Согласен, но в наш век цифровых технологий это достаточно сложно, потому что балет — очень сложное искусство и его трудно понять. Для того чтобы его понимать, надо немножко напрячь мозги. А для того, чтобы смотреть какие-то клипы, мозгов много не надо.
— В одном из интервью вы сказали: “Для меня балет — это символ женского искусства”. Почему?
— В какой-то мере это действительно так, потому что всегда, с самого детства, балет у меня ассоциировался с балеринами. Это Майя Михайловна Плисецкая, Галина Сергеевна Уланова. Но когда я начал сам заниматься балетом, то я понял, что мужчина может на сцене быть абсолютно равноправен ей, так как мужской танец всегда более энергичный, на него интереснее смотреть.
А женщина для меня — это красота, и поэтому символом балета для меня является балерина. При этом мужской балет может очень мощно воздействовать на умы зрителей.
— Был ли у вас какой-то кризисный момент в карьере?
— Они регулярно случаются.
Когда ты устаешь, тело по утрам говорит: “Зачем ты этим занимаешься?” И, конечно же, в эти кризисные моменты надо себя преодолевать. Человек рождается не для того, чтобы наслаждаться жизнью, а для того, чтобы преодолевать себя
— Как вы полагаете, в чем заключается причина такого беспрецедентного ажиотажа вокруг балета “Щелкунчик”?
— Я объясняю это тем, что сейчас очень много граждан нашей страны не имеют возможности выезжать за границу. Каждый хочет для себя чуда, красоты.
Когда я был маленьким, не было такого ажиотажа на этот балет, как сейчас. Попасть на “Щелкунчик” сегодня очень сложно. Мы уже не можем делать столько пригласительных билетов, сколько делали раньше. В среднем мы могли делать четыре пригласительных, я мог сделать шесть-семь, так как у меня очень хорошие отношения с администраторами. Сейчас два — и то не на все спектакли. На этот (“Щелкунчик” — прим. ТАСС) было очень сложно…
— А что вы думаете о новой системе продаж билетов с помощью аукционов?
— Про аукционы я ничего не могу сказать. Я не понимаю, как это функционирует. Я даже не знаю людей, кто участвовал в этих аукционах, но я слышал, что там билеты продаются за 400 тысяч [рублей].
— Есть ли люди, с которыми вы еще не работали, но хотели бы?
— Собственно говоря, я в своей жизни поработал со всеми выдающимися хореографами, о работе с которыми я даже не мечтал. Это Юрий Николаевич Григорович и Джон Ноймайер. И уже станцевал те роли, о которых даже не мечтал.
Когда я пришел в Большой театр, даже не думал, что когда-либо буду танцевать главного героя в балете “Спартак”. Но жизнь так сложилась, что я этот балет станцевал раньше, чем “Лебединое озеро”.
Когда я пришел в театр, мне очень многие пророчили роль принца в “Лебедином озере”. Но Спартака я станцевал раньше. Поэтому в моей жизни все мечты, о которых я даже не думал, сбывались. Создать что-то новое, то, чего никогда не было, — это, наверное, и есть моя мечта.
— Несколько лет назад вы стали обладателем премии президента для молодых деятелей культуры. Какое значение имеют премии для вас? Возможно, вам бы хотелось заполучить еще какую-то награду?
— Конечно, значат, потому что это очень важно. Потому что, когда тебя признает твое государство, это большое счастье. Ведь ты работаешь в этой стране, она воспитала тебя, дала образование, которое я получил бесплатно. Поэтому, когда тебя еще и государство признает, это очень приятно.
Было очень волнительно, но я счастлив, что это было в моей жизни. Не знаю, будет ли это еще когда-либо, но моя личная история показала, что если ты много трудишься, то обязательно приходит вознаграждение. Это не главное, но очень приятно.
— А вас когда-то звали работать за границей?
— Нас и сейчас зовут. Звали в одну страну переехать, когда началась неспокойная ситуация в мире. Сразу же пару театров написали, но я сказал, что я буду работать только в Большом театре, потому что у вас нет такого репертуара, у вас нет такой истории. Большой театр меня воспитал, а я своих не предаю.
— Вас можно назвать патриотом?
— Правильным патриотом, потому что я всегда мыслю в интересах своей страны, и, что уж тут греха таить, в своих творческих интересах тоже, в своих художественных убеждениях.
— Скучаете по гастролям за рубежом?
— Я езжу в дружественные страны. У меня есть проект, называется “Денис Родькин и друзья”, мы ездили и в Турцию, и в Объединенные Арабские Эмираты.
— А в Европу или США?
— Еще позовут, даже не сомневаюсь в этом, еще немного времени пройдет… Потому что люди из Европы приезжали и в Дубай, и в Турцию и говорили о том, как они соскучились по русскому балету. Они всегда отмечают: “Мы не знаем, что у вас за генетический код, но именно классический балет вы танцуете лучше всех”.
— То есть и здесь мы получаем доказательства тому, что русскую культуру отменить не удалось?
— Русскую культуру отменить не удалось и никогда не удастся. Если взять того же “Щелкунчика”, у них там ни одно Рождество не обходится без этого балета. А кто написал “Щелкунчик”? Чайковский. Как и “Лебединое озеро”. Уберите эти две постановки, и балет будет уже не тот.
Полина Богомолова, ТАСС