– Какова репертуарная политика в возглавляемых вами оркестрах?
– Моя политика – самый широкий охват, чтобы понять, чего нам не хватает, в каком направлении надо работать. И эти вопросы для меня по-прежнему открыты. Если концентрируешься на ограниченном репертуаре, значит, ты ограниченный музыкант. Правда, все не может одинаково хорошо получаться, даже у Караяна, но в любом случае уровень исполнения должен быть приемлемый. И если в Мюнхене или Амстердаме я дирижирую Пятой симфонией Бетховена, то не буду ее повторять на следующий сезон, публика может не прийти. То же самое и с программами, которые ты везешь на гастроли – повторять их нельзя.
– Случается ли повторять с одним из оркестров то, что уже делали с другим?
– Да, часто случается, но это совсем другое дело: как главный дирижер двух оркестров такого класса, я просто не имею права ни в одном из них отстаивать свои личные интересы и отказываться, например, от той или иной симфонии в Мюнхене, если только что делал ее в Амстердаме. Обоим оркестрам я должен служить одинаково. А это нелегко, я все время занимаюсь как проклятый – мне надо одолеть такое количество репертуара. Слава богу, за свою жизнь я продирижировал уже почти все, но повторять все равно приходится. Конечно, было бы легче дирижировать постоянно одно и то же, и если в двух оркестрах случаются совпадения, для меня это даже лучше. Так будет, например, с Четвертой симфонией Брукнера, которую я делаю в октябре с одним оркестром и в ноябре с другим, но это единственный случай за весь сезон.
– Вы выпускаете немало записей, полагая, что это в первую очередь документ эпохи, а не коммерческий товар. И все же хорошо ли они продаются?
– Во-первых, с Концертгебау у нас свой лейбл. Скоро свой лейбл открывает и Баварское радио, ведь оно записывает все концерты оркестра, там буквально миллионы записей разных лет – и свежих, и со времен Кубелика и Йохума. Во-вторых, продажами дирекция Концертгебау довольна, хотя меня это мало интересует: сегодня все равно много дисков не продашь, и счастливее от этого я не стану. Не купят – не страшно, мы делаем это для будущего. Хотя Девятая симфония Дворжака ("Из Нового света"), одна из первых наших записей с Концертгебау, продавалась очень здорово. А "Глория" Пуленка с Третьей симфонией Онеггера ("Литургическая") продается хуже, хотя запись отличная. Концертгебау очень хорошо играет французскую музыку. Впрочем, они все играют отлично, это оркестр очень широкого профиля.
– Планируете ли вы выступить в Москве?
– Сейчас идут переговоры о гастролях оркестра Баварского радио в Москве и Петербурге. Если все пойдет хорошо, мы приедем в апреле, сыграем Брамса, Вагнера и Штрауса. Но я не ожидал, что это настолько трудно организовать. Поездки в другие страны проходят гораздо легче. Правда, недавно мы побывали в Пекине, и оркестр отказался лететь самолетом китайской авиакомпании – они боятся, я и сам боюсь. Дошло до того, что мы получали гарантии: самолет будет американский. Гастроли прошли потрясающе. Может быть, уровень понимания классической музыки там еще не такой, как в Японии, Южной Корее или даже на Тайване, но их интерес, энтузиазм невероятны. Мы играли там Берлиоза, Чайковского, Вагнера, Шостаковича, и я нигде не подписывал так много пластинок, как там. После концертов на меня набрасывалось столько народу, что мне требовалась охрана, будто я поп-звезда. А один концерт транслировался на улице на большом экране, его слушали несколько тысяч человек, и когда я потом к ним вышел, меня встречали как Мао Цзэдуна. Такие вещи не забываются.
ИЛЬЯ ОВЧИННИКОВ, "Газета"