– Чем вас привлекает фигура Кнушевицкого?
– Святослав Николаевич был представителем русской виолончельной традиции, которая сейчас уходит в прошлое. Ее отличало необыкновенное благородство звука, особое внимание к динамическим оттенкам и невероятная тонкость вкуса. Игры его я, увы, не слышал и знаю ее только по записям. Но мое сердце, безусловно, принадлежит именно этой традиции и, в частности, Даниилу Борисовичу Шафрану. В любом его слове, в любом движении можно было открыть для себя важные вещи и в музыке, и в жизни. Одна из таких встреч состоялась, когда я выступал здесь в 1995 году, за день до концерта. Шафран провел со мной несколько часов, мы занимались концертом Элгара. Он его никогда не играл, но знал абсолютно все детали и партитуры, и виолончельной партии. Все, что он советовал, было гораздо логичнее и интереснее по сравнению с тем, что я делал прежде. Его указания были настолько точны, что на концерте я с легкостью смог все их выполнить.
Сыграл в моей жизни важную роль и Иегуди Менухин, вместе с которым мы тогда играли Элгара. Познакомились на его фестивале в Гштаде. Он пришел на концерт и решил меня поддержать – пригласил преподавать в Англию. Был не только скрипачом замечательным, он вообще в струнной игре разбирался прекрасно. Когда же он стоял за пультом, то всегда очень здорово знал партитуру, видение оркестровой музыки у него было очень ясное. Однажды мы играли концерт Лютославского. Для меня это был новый язык, я долго его учил, а когда приехал к Менухину, то он уже понимал эту музыку абсолютно, и все было в надежных руках.
– Сегодня вы также представляете программу "Виолончельные диалоги".
– Это программа с Александром Рудиным – одним из любимейших моих музыкантов. Я с детства помню все его концерты, начиная с тех пор, когда он выиграл конкурс Чайковского. Я только начинал учиться музыке, но его концерты уже производили огромное впечатление, и сейчас для меня огромная честь – играть с ним. Мы сыграем несколько виолончельных дуэтов, несколько переложений для трио вместе с Сергеем Суворовым плюс сонату Шуберта "Арпеджионе", где Александр Израилевич сядет за рояль. А днем позже почтим память Кнушевицкого: каждый сыграет по одному виолончельному концерту. Я буду играть Дворжака.
– Верно ли, что виолончельное искусство сейчас развивается не так стремительно, как прежде, из-за отсутствия нового репертуара?
– Не вполне. Всплески, подобные тому, который произошел в связи с именем Ростроповича, будут повторяться. Просто виолончельный мир сейчас не настолько тяготеет к одному-единственному имени. Это не значит, что заметных сочинений станет меньше. Есть достойная современная музыка, которая привлекла бы больше внимания, если бы была написана для очень известного исполнителя. Например, Sonata Notturna для виолончели и струнного оркестра шотландца Николаса Мо. Две замечательные сонаты для виолончели соло Бориса Тищенко, великолепный концертный дуэт Уствольской, чудесная cюита для виолончели соло Бориса Чайковского – это все я играю.
– Преподавание в Guildhall School отнимает у вас много времени?
– Это занятие очень ответственное, и хотя я преподаю два дня в неделю, но думаю об этом постоянно. У меня 11 студентов – это много, каждому из них надо всякий раз предложить что-то новое. Считаю полезным участие в конкурсах, в первую очередь для общения. Музыканты должны друг друга знать и друг с другом ладить. А камерная музыка – самая интересная возможность музыкантского общения. Очень люблю играть с замечательными пианистами Николаем Демиденко, Кэтрин Стотт. В Лондоне у меня есть струнное трио, где играют также Александр Земцов, концертмейстер группы альтов в Лондонском филармоническом оркестре, и скрипач Илья Коновалов, он работает у Зубина Меты. Многими вещами, которые нельзя сказать словами, можно поделиться, лишь играя вместе в ансамбле.
ИЛЬЯ ОВЧИННИКОВ, "Газета"