Владимир Юровский и Государственный академический симфонический оркестр им. Светланова выступили в Московской филармонии.
Очередной филармонический концерт Государственного академического симфонического оркестра им. Светланова состоялся на днях в Концертном зале им. Чайковского. Акцент был сделан на музыке композиторов австро-немецкой и скандинавской волны – произведениях Бетховена, Веберна и Нильсена.
Перед началом концерта Владимир Юровский призвал публику к соблюдению тишины. Этот момент оказался особенно важным для музыки Антона Веберна, чьи Пять пьес для оркестра, соч. 10 открыли программу вечера.
Ансамбль солистов Государственного академического симфонического оркестра им. Светланова под руководством Владимира Юровского исполнил эти трогательные афористичные миниатюры, звучащие чуть больше минуты.
Арнольд Шёнберг содержательно высказался о музыке своего талантливого ученика:
«Каждое мгновение разрастается до стихотворения, каждый вздох – до целого романа. Но роман этот передается всего лишь одним жестом, счастье – всего лишь одним вздохом».
Для Владимира Юровского обращение к музыке Веберна сегодня особенно актуально.
Владимир Юровский:
«Сквозной нитью через весь наш концерт проходит имя Антона Веберна, чье 70-летие со дня смерти вспоминает музыкальный мир в этом году.
Его музыка воспринималась долгое время как образец авангардности и интеллектуального стиля. На мой взгляд, время Веберна наступило как раз сейчас. После искушений всевозможных музыкальных течений прошлого столетия мы в состоянии сегодня воспринимать произведения Веберна как чистую и непосредственную музыку. Она не требует какой-то особой подготовленности, скорее – открытые уши и сердца.
Проблема этой музыки состоит в ее немногословности, сравнимой с японской традиционной лирикой хайку, которая состоит из 17 слогов, передающих иногда смысл всей жизни. Веберну достаточно для этого и шести тактов. Большинство его сочинений не превышают звучания и одной минуты, а некоторые пьесы и вовсе длятся десятки секунд.
Нам необходимо всем вместе: и музыкантам, и публике успеть прожить эти короткие мгновения, которые композитор вложил в свои афоризмы, или микродрамы. Все это чистая музыка. Скорее всего, ориентиром для Веберна при создании его сочинений являлось не искусство, а природа.
Он был большим поклонником Гёте. Теория писателя о метаморфозе растений живет в веберновской музыке буквально от первой и до последней ноты. Как мы, к примеру, можем любоваться солнечным закатом, так и наблюдать за каким-нибудь сучком, несуразно выросшим на дереве. Тем не менее, в нем можно обнаружить красоту. Это красота природы, наделенная божьей силой. Веберн нашел уникальный музыкальный язык, который как бы сплетает тишину и звуки, иногда уже находящиеся на границе самой тишины. Поэтому, требуется особая молитвенная атмосфера сосредоточения, медитации при прослушивании этих сочинений.
Веберн был человеком крайне религиозным. И хотя, в этих оркестровых миниатюрах отсутствует какая-либо программа, для меня лично это такие короткие молитвы».
Шесть пьес для большого оркестра, соч. 6 Веберна прозвучали в следующем отделении концерта.
Не миновали музыканты ГАСО им. Светланова и Владимир Юровский еще одной знаменательной даты – 150-летия со дня рождения датского композитора Карла Нильсена.
Во всем мире его музыка широко известна и любима слушателями. Между тем, в нашей стране имя этого композитора в сравнении с его современником, финским классиком Яном Сибелиусом недостаточно известно.
Одно из известных сочинений Нильсена – Концерт для скрипки с оркестром, соч. 33 наиболее ярко отражает лирическую грань позднего романтизма в музыке скандинавских стран. Музыкальный материал Скрипичного концерта имеет немало неоклассических черт.
Премьера произведения состоялась в 1912 году в Копенгагене. Датским королевским оркестром дирижировал сам автор, в качестве солиста выступил Педер Мёллер. Произведение имело большой успех и вызвало большой резонанс у публики. В дальнейшем оно многократно исполнялось как на родине композитора, так и в ряде европейских столиц – Осло, Стокгольме, Париже, Берлине и Вене.
В московском концерте скрипичную партию исполнил датский скрипач и дирижер Николай Цнайдер, хорошо известный российским любителям музыки по концертам в Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.
В настоящее время Цнайдер занимает пост главного приглашенного дирижера оркестра Мариинского театра.
Раньше Николай Цнайдер никогда в России не играл музыку Нильсена. Тем отраднее было услышать в его интерпретации это сложное сочинение, изобилующее виртуозными пассажами, гармонической красотой и фольклорным языком.
Игра Николая Цнайдера отличалась естественной простотой и ясностью фразировки, аккомпанемент оркестра был предельно аккуратным и цельным.
Венцом программы вечера стала российская премьера версии Пятой симфонии Людвига Ван Бетховена с оркестровыми ретушами Густава Малера. Как известно, Бетховен оказал неизгладимое влияние на Густава Малера, который очень любил включать его симфонии в программы своих выступлений с разными оркестрами. К тому, же бетховенский язык симфоний, несомненно, повлиял на Малера-симфониста.
Малер дирижировал симфонии Бетховена, преждевременно делая определенные изменения в партитуре, которые сам скромно называл «ретушами» («подправками»). Но они иногда оказывались столь существенными, что логичнее было бы говорить об исполнительских редакциях Густава Малера бетховенских симфоний.
В них все предельно логично, функционально, любая оркестровая деталь подчинена общему замыслу и вытекает из хода музыкального развития. Малер это прекрасно понимал. Поэтому в 1900 году он обратился к венской публике со специальным посланием, в котором говорится:
«Из-за расстройства слуха, приведшего к полной глухоте, Бетховен утратил необходимый внутренний контакт с реальностью, с миром физических звуков именно в ту эпоху, когда могучий взлет его замыслов вел его к открытию новых выразительных средств, заставлял с неслыханной доселе смелостью обращаться с оркестром.
Это обстоятельство столь же известно, как и то, что свойства тогдашних медных инструментов совершенно исключали возможность извлечь некоторые последовательности звуков, необходимые для построения мелодии. Именно названный недостаток привел со временем к усовершенствованию этих инструментов; потому было бы кощунством не использовать их для возможно более совершенного исполнения произведений Бетховена».
Во времена Малера было утрачено эстетическое понимание старого, классического оркестра, для которого писали Гайдн, Моцарт, Бетховен и Шуберт. Малер был прав, когда говорил, что инструменты обрели со временем новые технические возможности. Но тем самым они ведь не просто «усовершенствовались», а изменялись также и эстетически. Появлялись их новые разновидности, менялись способы игры на них, другим становилось звучание – в том числе в соотношениях оркестровых групп. Так менялась их роль в оркестре, утверждался новый стиль исполнительства, а, следовательно – и оркестрового письма.
Антон Софронов, подготовивший аннотацию к программе концерта Владимира Юровского и Госоркестра в московской филармонии, назвал малеровскую редакцию Пятой симфонии Бетховена –
«музыкальным памятником целой эпохи, интересным сам по себе как творческое явление. В наше «постмодернистское» время мы обладаем огромным выбором возможностей: нам доступны и авторские оригиналы самого Бетховена, и их интерпретации, сделанные другими композиторами.
Редакции Бетховена, осуществленные Малером – несомненно, пример благородного и честного творческого прочтения оригинала».
Для Владимира Юровского подобная практика исполнения произведений в редакции других композиторов сама по себе не является редкостью. Российский дирижер уже давно имееет подобный опыт в концертах и репетициях с британским «Оркестром эпохи Просвещения», специализирующемся на исполнении музыки композиторов в манере эпохи.
И все же, знакомство и публики, и музыкантов Госоркестра с подобным материалом оказалось полезным, достойным внимания и определенного интереса, явлением в музыкальной жизни страны.
Виктор Александров, ClassicalMusicNews.Ru