Наконец московские слушатели 26 и 28 сентября 2014 года познакомились с Туганом Сохиевым в качестве дирижера Большого театра России, который он возглавил в ранге художественного руководителя и главного дирижёра в форс-мажорных обстоятельствах в феврале 2014 года.
Именно слушатели, а не зрители, ибо концертное исполнение любой оперы всё-таки ближе к концерту, чем к постановке.
Сохиев выбрал для своего дебюта в Большом театре весьма сложную партитуру. «Орлеанская дева» П. Чайковского не самая интересная опера из его творческого наследия, но при этом очень сложная для исполнения и редко ставится даже в России, не говоря уж о других странах.
В первую очередь это объясняется чрезвычайно объемной и неудобной по тесситуре заглавной партией, охватывающей и сопрановый и меццо-сопрановый диапазоны. Первоначально она была написана Чайковским для сопрано, но с глубокими низами. Такого сопрано в императорских театрах не нашлось, и по настоянию дирекции Чайковский переписал ее для меццо-сопрано.
Существует сложность и в понимании интриги либретто, сочиненного самим П. Чайковским. Она не так однозначна, как принято считать, что король предал Жанну. Так ли это? Ничего подобного. Это она в какой-то момент предала саму себя. Первое, что заявляет Иоанна так это что
«страсти суетной изведать
мне судьбой не суждено»
и следом:
«Мне судьба назначена другая.
Воле неба подвластна я»,
т. е. с самого начала Иоанна осознавала свое предназначение, о котором вещали сонмы ангелов. До тех пор, пока Иоанна была верной исполнительницей воли Неба, её сопровождали и военные успехи. Ведь «Если Бог за нас, то кто против нас!» (Послание к римлянам Апостола Павла. 8:31) Но союз с Богом разрушен неожиданной земной страстью к Лионелю:
«Наветам дьявольским послушен,
пал мощный дух, – ликует ад.
Союз божественный нарушен,
в крови горит любовный яд»
– осознает Иоанна и слышит вердикт ангелов:
«Завет небес нарушен, – ты греховна,
тебе не завершить святого дела».
Так вот почему Иоанна молчит в ответ на вопрос, считает ли она себя «святой и чистой?» Короткий ответ «Да» спас бы её от костра, но этого она произнести не может и, в конце концов, мужественно восходит на костёр, осознавая свою греховность. Истинное величие Иоанны в победе духа над плотью.
«Мне небо истину вещало,
борьбы уж нет в душе моей.
Судьба мне путь мой указала,
и покориться должно ей»
В той победе, которую Чайковский не мог одержать в своей жизни, но к которой стремился. Это же подразумевается в одной из трех великих опер Чайковского – в «Иоланте», в которой происходит духовное, а не физическое прозрение.
Большие сложности таит для дирижёра и сама по себе оркестровая часть партитуры, изобилующая яркими кульминациями, которые провоцируют дирижёра на избыточный пафос. Выбор такой партитуры для своего дебюта свидетельствует об уверенности в себе и мужестве Тугана Сохиева.
В Большом театре «Орлеанская дева» ставилась дважды. Впервые в 1907 году и второй раз – в 1990 году под управлением Александра Лазарева. Партию Иоанны на премьере пела сопрано Маквала Касрашвили. С её же участием сделана аудиозапись этой постановки.
Существует еще и видеозапись этой постановки, сделанная в 1993 году, но уже с Ниной Раутио (сопрано) в заглавной партии. Последний спектакль этой постановки состоялся в апреле 2010 г. Существуют три аудиозаписи с меццо-сопрановой партией Иоанны: с Софьей Преображенской и Борисом Хайкиным из Театра им. Кирова и две студийные записи с Ириной Архиповой: в 1969 г. с Геннадием Рождественским и в 1975 г. в Париже с Жаном-Пьером Марти.
Эталонным принято считать записи с участием Ириной Архиповой. Но очень удачна и видеозапись с Ниной Раутио. Эта певица в свое время не была в должной мере оценена на родине, а вот за рубежом выступала с большим успехом. Осенью 1995 года я слышал её в Метрополитен-опера в партии Аиды и утверждаю, что Раутио в этот вечер перепела всех, в том числе и местную звезду Долору Зайк (Амнерис). Её успех был оглушителен.
Вопреки обещаниям главным образом опираться на вокальные силы Большого, Сохиев выбрал для своего дебюта в Большом практически всех приглашенных певцов, кроме солиста театра баса Владимира Краснова (Воин и Лоре).
В какой-то мере, к Большому относится артист Молодёжной оперной программы театра Арсений Яковлев (Раймонд). Он обладает большим, красивым, ярким тенором, которым, за редким исключением мелких помарок, простительных дебютанту, хорошо управляет.
Любопытная деталь – в записи 1993 г. с Лазаревым и Раутио и в некоторых спектаклях постановки Большого 1990 г. партию Раймонда исполнял отец Яковлева Аркадий Мишенькин, ещё один 15-летний сын которого тоже готовится к вокальной карьере, но уже как баритон. Во второй день партию Раймонда также исполнил артист Молодёжной оперной программы Богдан Волков
Удивил выбор Сохиевым Анны Смирновой на заглавную партию, для которой, насколько мне известно, это был дебют на российской сцене.
В буклете он пишет, что избрал для своего дебюта сопрановый вариант партитуры. В то же время Смирнова, в первую очередь, известна как меццо-сопрано, хотя в последнее время исполняет и некоторые партии драматического сопрано (Леди Макбет, Абигайль (Набукко)). Я бы не назвал выбор Сохиева удачным.
Безусловно, голос Смирновой очень плотный и как говориться «стенобитный», Он без особого труда прорезает даже форте оркестра, но красиво звучит только в середине и на низах, и то на mezzo-voce. На forte, которое превалирует в партитуре, особенно в верхнем регистре, её голос звучит очень резко, можно сказать некрасиво, зажато и натужно. Да и интонирует она не всегда точно в результате форсирования голоса на верхах.
Вокал Смирновой весьма однообразен по краскам. И это в партии, содержащей почти весь диапазон человеческих эмоций – от тончайшей лирики до высшей героики и религиозного экстаза! Но надо отдать должное – единственная шлягерная ария «Орлеанской девы» «Так час настал!» и дуэт с Лионелем «Святая дева» из III действия прозвучали хорошо. Для Смирновой Иоанна – первая русскоязычная партия и это проявляется в плохой дикции на русском языке.
Все остальные вокалисты справились со своими партиями в разной степени, но куда как более успешно. Ирина Чурилова (Агнеса Сорель), дебютировала на сцене Большого театра и порадовала ярким, богатым оттенками сопрано.
Безусловно, лучшим среди исполнителей мужских партий был Игорь Головатенко (Лионель), обладающий кроме голоса редкой красоты, еще хорошим вкусом и пониманием своей роли в этой опере, где главная мужская партия отдана, как и в «Евгении Онегине», не тенору, а баритону. Он не пытается соревноваться с главной героиней, при этом, не теряя своего «вокального лица» в дуэтах.
Неплохо чисто вокально справился со своей партией тенор Олег Долгов (король Карл VII), но драматизма ему не хватило – он вокализировал слишком отстраненно. Пётр Мигунов (отец Иоанны Тибо д’Арк) не только как обычно порадовал красивым мягким басом, но был и драматически убедителен в образе в роли полубезумного фанатика. Другой бас Станислав Трофимов продемонстрировал свои фирменные красивые низы.
Подлинными героями исполнения «Орлеанской девы» стали оркестр и в еще большей мере хор Большого театра. Оркестр звучал великолепно – так, как и должен звучать оркестр главного театра страны. Все группы были идеально сбалансированы. Редкий случай, но по качеству звучания медные духовые на равных соперничали с традиционно сильной в Большом струной группой.
Среди многочисленных инструментальных соло нельзя особо не отметить флейту Галины Эрман, замечательно исполнившей несколько сольных эпизодов. Наконец в сцене коронации в Реймском соборе мы услышали установленный в прошлом году прекрасный орган (Фёдор Строганов). Было очевидно полное взаимопонимание между Сохиевым и оркестром.
В целом дирижерское прочтение партитуры Сохиевым заслуживает всяческих похвал. Но есть и некоторые замечания в его адрес. Временами его захлестывала музыкальная стихия оперы, и Сохиев перебирал в динамике. Иногда forte могло бы быть менее жестким и более разнообразным по краскам. Мне показалось, что в первом действии были несколько случаев небольших расхождений в ансамбле оркестра и солистов, что производило впечатление некоторой недоработанности репетиционной работы дирижёра.
А вот кто был безупречен в этот вечер, так это хор (главный хормейстер Валерий Борисов), владеющий, как оказалось, разнообразной звуковой палитрой: от мощного звучания в сцене коронации, и в финалах актов, до камерных номеров. Как, например, хоры ангелов или хор менестрелей, темой которого стала «Старинная французская песенка» из «Детского альбома» П. Чайковского, игранная всеми, кто хоть немного учился музыке. Поразила редкая сегодня среди больших хоров прекрасная дикция всех его групп.
В целом концертное исполнение «Орлеанской девы» можно уверенно отнести к большой удаче и Большого театра, и его нового главного дирижёра Тугана Сохиева. А я получил лишнее подтверждение моей давней позиции, что сегодня настает период концертных исполнений опер, и тем более редко исполняемых.
Талантливых режиссёров музыкального театра сегодня существенно меньше, нежели самих театров, хороших дирижёров, оркестров и вокалистов. Сегодня режиссёрам, чтобы успешно поставить оперу надо проплыть между Сциллой нафталинной, чаще всего, добротной костюмированной постановки и Харибдой режиссерского модернистского произвола, грубо попирающего музыкальную драматургию в пользу каких-то умозрительных конструкций, ничего общего с режиссурой не имеющих.
Владимир Ойвин, ClassicalMusicNews.Ru