Марис Янсонс и Кристиан Тилеманн пожаловали к нам со своими оркестрами.
Под занавес филармонического сезона, не то чтобы богатого на гастроли оркестров высшей лиги, в зал Чайковского (с заездом в питерскую филармонию и Мариинку-2) приехали один за другим Симфонический оркестр Баварского радио с Марисом Янсонсом и Дрезденская государственная капелла с Кристианом Тилеманном.
Сравнивать лучшее с лучшим — странное занятие, но приходится.
Два блестящих немецких коллектива принадлежат к разным оркестровым сословиям.
Дрезденская капелла таких благородных кровей, что голова кружится. Она ведет свое летоисчисление с 1548 года — собственно, тогда оркестры еще назывались капеллами. Она была соратницей Вебера, Вагнера, Рихарда Штрауса. При ее участии писалась великая история немецкой музыки.
Подобно венским филармоникам, оркестр дает и концертные программы, и оперные представления. У капеллы есть легендарный дом — дрезденский театр Semperoper. Ее «саксонский звук» — национальное достояние.
С 2012 года ее возглавляет звездный маэстро Кристиан Тилеманн, музыкальный правитель вагнеровского Байройта, гарантирующий золотой стандарт немецкого качества. Предыдущий раз он был в Москве с Венской филармонией и циклом из всех девяти симфоний Бетховена.
В программе нынешнего визита не было Вагнера, но гордый дух его присутствовал — особенно в увертюрах Вебера к «Оберону» и «Эврианте». Ранненемецкий романтизм звучал юно, свежо, упруго и оказался интереснее всего. Поздненемецкий романтизм в виде Четвертой симфонии Брамса катился как-то слишком ровно.
Дополнительную нарядность событию придавал Денис Мацуев — резидент оркестра в этом сезоне, исполняющий в нынешнем туре Второй концерт Листа. Пианист традиционно козырнул мощью и витальностью, дирижер же сумел даже Листа превратить в торжество немецкой музыки.
Драгоценный «саксонский звук» (равно как комфортное ощущение езды на мощной и высокоскоростной машине) наличествовал. Публика бурно хлопала после каждой части симфонии, принципиально отличаясь этим от той, что несколькими днями раньше пришла на Янсонса.
Оркестр Баварского радио по европейским меркам — малыш. Ему нет еще и семидесяти. Как и многие другие немецкие радиооркестры, он был организован после войны и привык исполнять максимально разнообразную музыку, в том числе написанную только что.
Его соратники — это стоявшие за его пультом Игорь Стравинский и Пауль Хиндемит, Пьер Булез и Карлхайнц Штокхаузен, Маурисио Кагель и Лучано Берио, Петер Этвёш и Хельмут Лахенман.
С маэстро Янсонсом его связывают долгие и совершенно очевидно, что теплые отношения (он руководит коллективом с 2003 года). Не менее теплые отношения связывают Янсонса и с публикой обеих российских столиц, горюющей, что такого дирижера не удержали. Поэтому баварцы нам немножко родные.
Витамин счастья от Мариса Янсонса и Оркестра Баварского радио
В программе самой новой музыкой был зажигательный бисовый фрагмент из «Чудесного мандарина» Бартока. Перед этим прозвучала ожидаемая и сполна полученная роскошь «Дон Жуана» Рихарда Штрауса и «Вальса» Равеля.
А самой старой музыкой была Третья симфония Бетховена в первом отделении. И именно она оказалась совершенно неожиданной и прежде — в том числе и в исполнении Тилеманна — не слышанной. Сколько всего, оказывается, происходит в одной только первой части! Хватит на целый роман. Ее сонатная форма — не застывшая музыковедческая конструкция, не красивая архитектура, а совершенно живая история.
А потом еще вторая, третья, четвертая части. Каждая — отдельный мир, максимально заполненный волнующими событиями. После каждой хочется выдохнуть, зааплодировать и закричать «браво». Но нельзя. Тишина. Публика собралась понимающая.
Зато уж она оторвалась на законных аплодисментах, в самом конце вопреки всяческому этикету перешедших в общий вой зала.