Состоялась вторая симфоническая программа фестиваля «Бархатный сезон» в Северо-Кавказской филармонии им. В. И. Сафонова.
Программа состояла из двух поэм А. Н. Скрябина: Симфонической миниатюры «Мечты» ор. 24 и «Поэмы экстаза» ор. 54 и Сюиты для симфонического оркестра № 3 соль мажор ор. 55 П. И. Чайковского.
Программа была исполнена Академическим симфоническим оркестром им. В. И. Сафонова п/у своего главного дирижёра Димитриса Ботиниса трижды – 8 сентября 2017 года в зале им. Ф. И. Шаляпина в Ессентуках и на Лермонтовской галерее в Пятигорске, а 9 сентября – в Органном зале им. А. Н. Скрябина в Кисловодске.
Я присутствовал на концерте в Кисловодске.
Обе поэмы Скрябина прозвучали во втором отделении концерта. Но рецензию я начну с них, потому как этот сезон Северо-Кавказской филармонии проходит под знаком 145-летия А. Н. Скрябина да и концерт проходил в зале, носящем его имя.
Симфоническое наследие Скрябина насчитывает семь произведений: симфоническую миниатюру «Мечты» (1896), фортепианный концерт (1896), три симфонии (1900, 1901, 1904), две поэмы - «Поэма экстаза» (1908) и «Поэма огня» (Прометей). (1910).
«Мечты» это первая законченная и исполненная симфоническая партитура молодого 24-летнего Скрябина. По своей длительности – чуть больше четырёх минут – это действительно миниатюра лирико-драматического характера.
По своим настроениям она близка к фортепианным скрябинским прелюдиям того периода. Не случайно первоначально она и называлась Прелюдией.
Ботинису удалось передать только лирическую составляющую пьесы, но не драматическую. Но драматизм, хотя быть может и скрытый, присущ всей природе скрябинского творчества. Здесь же он ясно выражен в цезуре, когда неожиданно весь оркестр замолкает и пауза должна быть «звучащей», разрушающей внешнее благополучие, отчего мечты становятся несбыточными.
У дирижёра эта пауза «не прозвучала» и остается непонятным почему эти мечты тихо сдаются. Вся пьеса в целом получилась несколько анемичной. Вот финал, когда мечты рассеиваются «как сон, как утренний туман» у Ботиниса получился убедительным. Музыка истаяла, и не закончилась, а её бытие прекратилось, иссякло…
А вот «Поэма экстаза» самое, вероятно, известное и популярное сочинение Скрябина, было исполнено и дирижёром, и оркестром в целом очень хорошо. Здесь не осталось и следа от той, с моей точки зрения, анемичности, о которой я писал выше.
В «Поэме экстаза» истинный темперамент Ботиниса проявился в полной мере. Ему удалось воплотить в звуках идеи и желания, заложенные композитором в очень концентрированном виде в этой не такой уж длинной поэме. В ней отображено развитие человеческой мысли от непонятного томления, через наслаждение к триумфу человеческой воли, когда Скрябин декларирует и спешит сообщить людям, «что они сильны и могучи». «Триумф воли» по фильму Лени Рифеншталь мы в ХХ веке уже проходили…
Но если это действительно так, то они и свободны. Но вся проблема в том каковы пределы этой свободы. Скрябин мечтал о новой эре, когда человек, победив зло и страдания, станет равным Богу. И это прямой вызов небу, ибо нельзя забывать судьбу Ангела Света — Люцифера, посчитавшего себя равным Богу. Неограниченная свобода всегда оборачивается бедой. Мне приходят на память строки Зинаиды Миркиной:
Я Божий раб, и нет раба покорней,
А вы свободны и гордитесь вы
Свободой веток от ствола и корня,
Свободой плеч от тяжкой головы.
В исполнении Ботиниса мне в первую очередь понравилась деликатность в подаче всей партитуры.
Он нигде не перешел границ хорошего вкуса, ни разу не погрохотал, чем в «Поэме экстаза» злоупотребляют многие дирижёры. Весьма неплохо звучал в «Поэме экстаза» оркестр. В ней очень удачно со всем хорошо известной партией трубы выступил молодой музыкант Станислав Севастьянов. Очень хорошо исполнил небольшое но важное скрипичное соло концертмейстер оркестра Роман Аванесов.
Здесь уместно пропеть небольшой дифирамб концертмейстеру оркестра Роману Аванесову. В этот свой приезд на Кавминводы я четырежды слышал оркестр им. В. И. Сафонова.
И все четыре раза не переставал восхищаться не только великолепным личным мастерством Аванесова, ярко блистающим в сольных фрагментах партитур, но и его концертмейстерским умением, которое ярко проявляются в качестве звучания скрипок. Таким концертмейстером может гордиться любой, самый именитый оркестр.
Надо отметить, что в этой программе в целом Ботинис сумел максимально снивелировать отсутствие нужного числа виолончелей за счет такой сбалансированности всех групп оркестра, что малое число виолончелей стало менее заметно.
В первом отделении прозвучала Симфоническая сюита № 3 соль мажор, ор. 55 П. Чайковского, написанная в 1884 году. Это сочинение задумывалось как симфония, но то, что у него получилось, по его мнению, не соответствовало его взгляду на этот жанр. Хотя по длительности (а это около 42 с половиной минуты) Сюита № 3 вполне соответствует формату симфонии.
Исполнение Сюиты № 3 П. Чайковского стало наибольшей удачей Ботиниса в этой программе. В сюите, в отличие от симфонии, на первый взгляд нет конфликтов противостоящих сил, вокруг которых выстраивается вся форма симфонии.
Главная заслуга Ботиниса в том, что и при внешнем отсутствии этих конфликтов, он сумел эту форму выстроить. Несмотря на разные настроения отдельных частей – элегические первой, сумеречные «Меланхолического вальса, тревоги Скерцо – он слил их воедино финалом, представляющим собой 12 вариаций, завершающихся торжественным полонезом.
И всё же без конфликтов музыки у Чайковского практически не бывает. Они неизбежно присутствуют в его жизни. Если бы их не было, мы бы не имели той музыки Чайковского, которая есть. Но в Сюите № 3 конфликт есть и более внешний – безмятежной Элегии противостоит как почти всегда у Чайковского лихорадочность Скерцо очень точно переданное дирижером.
Очень удались Ботинису финальные вариации, в которых он продемонстрировал разнообразную палитру оркестровых красок.
Владимир Ойвин