Итоги «Маски» в балете и современном танце.
В этом году музыкальное жюри под руководством дирижера Павла Бубельникова распределило балетные призы наилучшим образом: награждены достойные, полагает Татьяна Кузнецова.
Танцевальные «Золотые маски» уехали в Екатеринбург, Пермь, Казань; две остались в Москве, но в разных театрах. Что не означает, будто судьи постарались никого не обидеть.
Просто танцевальное дело развивается в России достаточно хаотично — проследить тенденции трудно. Балетные труппы, например, полностью зависят от репертуарного курса своих руководителей. Именно поэтому с дистанции сошла прославленная Мариинка: Юрий Фатеев, уже с десяток лет состоящий в должности и. о. заведующего балетной труппой, не претендует на стратегические решения, а худрук Валерий Гергиев, похоже, удовлетворен музейной ролью своего балета.
И вот главная петербургская труппа тихо пестует своих молодых балетмейстеров, работы которых не могут конкурировать с серьезными спектаклями других театров. Впрочем, их авторам изредка перепадает «масочное» поощрение — видимо, из педагогических соображений.
В качестве репертуарного стратега неинтересно дебютировал и Махар Вазиев, директор балета Большого театра с марта 2016 года: инициированные им «Этюды» Харальда Ландера в конкурс не попали вовсе, «Клетку» Джерома Роббинса эксперты номинировали, но шансы этого балета про нравы первобытного племени изначально были близки к нулю.
Тем большего уважения заслуживают судьи, разглядевшие в нем балерину Анастасию Сташкевич и отдавшие ей приз за лучшую женскую роль — Новенькой: стилистические и актерские задачи у нее были сложнее, чем у конкуренток, и справилась она с ними успешно.
Репертуарная стратегия француза Лорана Илера, возглавляющего балет Музыкального театра Станиславского с января 2017 года, напротив, полностью себя оправдала. Сделав ставку на незнакомые России шедевры мирового наследия XX–XXI веков, он составил несколько программ одноактных балетов. Первая же увенчалась триумфом: бессюжетная инструментальная «Сюита в белом» Сержа Лифаря (1943) — чистейший образец французской неоклассики — признана в этом году лучшим спектаклем.
Награду как лучший хореограф получил пермский худрук Алексей Мирошниченко за свою оригинальную «Золушку», действие которой он перенес во времена хрущевской оттепели.
Алексей Мирошниченко: “В хореографии мне хочется говорить по-русски”
Пермской труппой этот петербуржец руководит уже девять лет, ведет взвешенную репертуарную политику, сочетая классику и современность. Новые спектакли театра регулярно номинируются на «Маску», иногда ее получают, но сам Мирошниченко не был отмечен наградой ни разу. И хотя хореография «Золушки» не самая сильная часть спектакля («Жар-птица», не попавшая в конкурс, по-моему, интереснее), Мирошниченко «Маску» заслужил «по совокупности».
Главное достоинство «Золушки» — в гармонии всех ее составляющих, что подтвердили еще две ее награды: Теодору Курентзису как лучшему дирижеру в балете и Татьяне Ногиновой — за костюмы, воссоздавшие оттепельную эпоху.
У современного танца — свои тенденции. С одной стороны, радует его широкое распространение по России, а также поиск новых способов танцкоммуникации. С другой — удручает профессиональный уровень самовыражения как хореографов, так и артистов. Недозрелые плоды вдохновения поощряют и эксперты «Маски», записывая в номинанты не только спектакли, но и авторов с исполнителями — как лучших в своей категории.
Меж тем лидером отечественного современного танца более четверти века остается Татьяна Баганова и ее екатеринбургские «Провинциальные танцы». В этом году они получили «Маску» за «Имаго-ловушку» — спектакль, может, и не лучший в послужном списке Багановой, но самый мощный в конкурсе.
А самым стильным и трагичным оказался казанский «Зов начала» — спектакль о погибающем татарском языке: единственный танцовщик Нурбек Батулла 60 минут держал зал в неослабном напряжении. Жюри оценило харизму артиста, по праву отдав ему «Маску» за лучшую мужскую роль, получив которую, артист произнес слова благодарности на татарском языке.
Татьяна Кузнецова, “КоммерсантЪ“