В «Анне Карениной» Кристиана Шпука счастливые и несчастливые семьи танцуют одинаково.
За последнее десятилетие Музыкальный театр им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко дважды обращался к великим произведениям русской литературы. Глава Гамбургского балета Джон Ноймайер перенес на московскую сцену свои домашние спектакли — «Чайку» по Чехову и «Татьяну» по мотивам «Евгения Онегина».
Ноймайер собирался поставить в России «Анну Каренину» и даже назвал претендентку на главную роль.
«Ульяна Лопаткина — прирожденная Анна»,
— заявил маэстро.
В итоге Лопаткина станцевала Анну в спектакле Родиона Щедрина и Алексея Ратманского в Мариинском театре. Ноймайер, в очередной раз встретившись с автором этих строк, поведал о своем новом увлечении — фильме Джо Райта с Кирой Найтли в заглавной роли.
А Театр Станиславского получил «Анну Каренину» в постановке немецкого хореографа Кристиана Шпука. Спектакль не эксклюзивный, но сравнительно новый: премьера состоялась в 2014 году в Балете Цюриха.
«В первую очередь «Анна Каренина» — это книга о браке и о морали»,
— подчеркнул в аннотации к спектаклю постановщик.
О нескольких браках и нескольких разновидностях морали, добавим мы. В центре внимания Шпука четыре пары: Анна — Вронский, Анна — Каренин, Кити — Левин, Долли — Облонский. В данном выборе хореограф расходится с другими своими коллегами, переносившими роман на балетную сцену.
И Родион Щедрин с Майей Плисецкой, и Алексей Ратманский, и Борис Эйфман, не желая отнимать сценическое время у главных героев, концентрировались на любовном треугольника Каренин — Анна — Вронский. Кити служила предлогом знакомства двух последних, а прочие персонажи, если и появлялись, то исключительно в качестве статистов.
У Шпука не так. Все пары охарактеризованы обстоятельно, насколько позволяют два с половиной часа действия. Кроткая семьянинка Долли (Ксения Швецова) не сводит строгого взора с увлекающегося Стивы (Михаил Пухов) и мягко, но решительно пресекает его попытки приблизиться к дамам.
Анна (Наталья Сомова) прохладно относится к мужу (Станислав Бухараев) и столь же индифферентно, будто по обязанности, отдается Вронскому (Сергей Мануйлов). Не получив отклика от сына, занятого игрушечным паровозиком, берет со стула пузырек и демонстративно выпивает. Зрители, не помнящие об увлечении героини морфием, пугаются — неужели суицид? Однако далее всё, как у Толстого. Надвигающийся поезд, падение, глубокая скорбь окружающих.
В явных фаворитах у хореографа — Кити и Левин. Показано разочарование героини, отвергнутой Вронским; душевные метания героя; обретение им гармонии на сенокосе среди полуобнаженных косцов; примирение с Кити, увенчанное совместным катанием на велосипеде, и — семейное счастье с участием порхающих кузин, запечатленное старинным фотоаппаратом.
Смущает одна деталь. Вронского ростом и статью не отличить от Левина, Блондинку Кити — от блондинки Анны. Пока разберешься, кто есть кто, проходит немало времени. Если бы пары различались по танцевальной лексике, было бы полбеды. Но в том-то и беда, что танцуют все один и тот же микст неоклассики и модерн-танца — не настолько архаичный, чтобы заскучать, но и не настолько новаторский, чтобы удивиться.
А вот то, как видит хореограф русский роман и русскую жизнь, действительно любопытно. Развесистой клюквы, которая в изобилии произрастает в иностранных интерпретациях русских романов, у Шпука сравнительно немного. Разве что Вронский на похоронах Анны является к скорбящим в шинели, накинутой на исподнее, да Стива на том же печальном мероприятии демонстративно залезает под юбку горничной.
Остальное — березки, люстры, рояль в углу, занавес для видеопроекций Петербурга, ландшафтов и поездов — подано весьма деликатно. Ну и выбор музыки — Рахманинов для души, Лютославский для конфликтов — говорит о вкусе постановщика.
Исторических совпадений, гарантирующих передачу «духа эпохи», правда, немного (когда вышло сочинение Толстого, Рахманинову было четыре года, а Лютославский еще не родился), но правда художественная присутствует. Исполненные тревоги Скерцо и Вальс-бостон из «Симфонических танцев», звучащие в сцене бала, недвусмысленно дают понять: счастья Вронскому и Анне не видать. Другие судьбоносные вопросы, в том числе в сфере морали и брака, остаются открытыми, но это даже к лучшему — у зрителя всегда есть возможность погрузиться в бессмертный роман.
«Анна Каренина», Музыкальный театр им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, 2016. Хореограф-постановщик и художник-постановщик — Кристиан Шпук; музыкальный руководитель и дирижер-постановщик — Пол Коннелли; художник-постановщик — Эмма Райотт; художник по свету — Мартин Гебхардт.
Светлана Наборщикова, “Известия”