В Концертном зале Мариинского театра состоялся вечер арфы. Солистка — Мария Крушевская, дирижер — Иван Столбов.
Кларнетист и дирижер Иван Столбов — представитель молодого поколения музыкантов Мариинского театра. Выпускник Санкт-Петербургской консерватории по классу кларнета (профессора Валерия Безрученко) и по классу дирижирования (занимался у Александра Полищука, Василия Синайского и Александра Титова), лауреат международных конкурсов и солист симфонического оркестра Мариинки.
В 2013 году он начал выступать с концертными программами, а через год дебютировал на мариинской сцене как оперный дирижер.
В последние несколько лет его имя все чаще можно увидеть на афишах Концертного зала, Исторической и Новой сцен. Среди работ Столбова-дирижера оперы «Так поступают все» Моцарта, «Правдивая история Золушки» Тарнопольского, балеты «Блудный сын» Прокофьева, «Симфония в трех движениях» Стравинского.
Разнообразен и концертный репертуар. Только в нынешнем феврале музыкант продирижировал программами «Серебряные свирели. Вечер кларнета», «Французская и английская музыка для солирующей арфы в ансамбле», «Мариинский оркестр в лицах», а также концертным исполнением антифашистской детской оперы чешского композитора Ганса Красы «Брундибар» при участии Детской студии Мариинского театра, Детского хора телевидения и радио Санкт-Петербурга, хора и симфонического оркестра Мариинки.
Программы Ивана Столбова, как правило, отличаются продуманностью, хорошим вкусом и нетривиальным подбором произведений. Ведомый музыкантом в сезоне 2016/2017 абонемент № 48, поочередно представляющий в четырех вечерах все инструменты группы деревянных духовых, имеет ярко выраженную просветительскую направленность. С симфоническим и камерным оркестрами Мариинского театра заявлены редко исполняемые инструментальные концерты Стамица, Райнеке, Вебера, Жоливе, Гуммеля, Мартину, Родриго, Кикты и др. Но есть в репертуаре Столбова и подлинные «мерила» дирижерского искусства и мастерства, например «Тиль Эйленшпигель» Рихарда Штрауса или Девятая симфония Дмитрия Шостаковича.
В программе «Французская и английская музыка для солирующей арфы в ансамбле», прозвучавшей на сцене Концертного зала 4 февраля, царила Мария Крушевская. Вечер стал настоящим бенефисом арфы. А Иван Столбов, оставаясь как истинный джентльмен в тени блестящего женского успеха, продирижировал при этом и камерным оркестром, и детским хором, выказав тщательность и профессионализм.
Мария Крушевская, москвичка и выпускница Российской академии музыки им. Гнесиных, «переехала» в Мариинский театр из Большого и с 2013 года является солисткой группы арф в симфоническом оркестре. Молодая, но уже титулованная артистка, она неоднократно побеждала на международных конкурсах, становилась стипендиатом фонда Владимира Спивакова, программы «Новые имена», является единственной россиянкой, выигравшей крупнейший в мире Международный конкурс арфистов в Блумингтоне (США), активно гастролирует и выступает с сольными концертами на престижных музыкальных площадках мира.
Вечер арфы — явление нечастое, а изысканная французская и менее знакомая слушателям английская музыка только обострили интригу. Детский хор телевидения и радио обеспечил присутствие еще одной заинтересованной части публики, и зал, отнюдь не камерный, был заполнен до отказа.
В идее англо-французской программы с солирующей арфой можно усмотреть известную историческую подоплеку. Древний инструмент, простейшие конструкции которого встречаются практически у всех народов мира, стал еще в Средние века излюбленным и у шотландских бардов (не случайно изображение арфы фигурирует на всех королевских флагах Англии), и у французских трубадуров.
В XVII веке после сольного и ансамблевого бытования арфа пришла в европейский оркестр. При этом актуальная оперно-балетная краска арфы понадобилась композиторам двумя столетиями ранее, прежде чем в XIX веке вслед за «Фантастической симфонией» Берлиоза (французы оказались первыми) арфа укоренилась в составе симфонических партитур.
Из французов в программе значились любимейшие Дебюсси и Равель, из представителей Туманного Альбиона в нее вошли Пэриш-Альварс, Бакс и Бриттен.
Английский арфист-виртуоз и композитор 1-й половины XIX века Элиас Пэриш-Альварс — автор свыше ста произведений для этого инструмента (в том числе и первых образцов раннеромантического арфового концерта), а также переложений для арфы фортепианных концертов Бетховена и этюдов Шопена. Пэриш испытал влияние композиторского стиля Мендельсона, что ощущалось и в прозвучавшем меланхолично-страстном Концертино для арфы и струнного оркестра (1847).
Почти через сто лет Бенджамин Бриттен также вынашивал планы написания арфового концерта и даже вооружился двумя техническими руководствами. Но результатом стало появление в 1942 году «Венка рождественских песен» — музыкальной жемчужины для детского хора в сопровождении арфы (последний номер программы).
История создания исполненных в концерте арфовых опусов Дебюсси и Равеля выглядит и вовсе прозаичной: Священный и Светский танцы (1904) и Интродукция и Аллегро (1905) появились рядом как следствие заказов конкурирующих парижских фирм по производству арф — знаменитых «Эрар» и «Плейель» (последняя изготовила новую хроматическую арфу без педалей). Соревнование фирм как повод для состязания композиторов? Но в зале не хотелось об этом задумываться.
Уже с первых тактов Элегического трио для флейты альта и арфы А. Бакса (1916) слушатели погрузились в «туманности дебюссизма» (правда, сказавший это Жан Кокто иронизировал над «музыкой, в которой нескончаемо плещутся»). Аура единого импрессионистского звукового пространства витала над концертом…пока не начался Бриттен. И «живописное» присутствие арфы во всех составах только усугубляло этот эффект.
В биографии композитора (дирижера, пианиста, педагога, писателя) первой половины ХХ века Арнольда Бакса есть примечательный факт: в 1910 году, в возрасте двадцати семи лет, он путешествовал по России. Будучи в Санкт-Петербурге, полюбил балет и впоследствии создал пять балетных партитур.
Исследователи отмечают в творчестве Бакса определенное влияние русской школы, оркестрового письма Римского-Корсакова и Лядова наряду с заметным присутствием стилевых черт французского импрессионизма. В музыке Трио тонко отражено коренное различие мелодических инструментов и гармонических возможностей арфы. Трепетная флейта (Татьяна Хватова) и сумрачный альт (Динара Муратова) вели диалог линий и сходились в унисоне.
Арфа Марии Крушевской, напротив, являла всё возможное многозвучие и роскошь: гармонические глиссандо — эффектные струящиеся потоки звуков, когда исполнительница словно полощет руки в струнах, арпеджированные аккорды, октавные пассажи, тускло-приглушенное звучание флажолетов, трели и тремоло, игра у деки, прием bisbigliando (игра «шепотом»)… Красоте музыки вторила красота молодых женщин-солисток, инструментов в их руках, длинных платьев — ощущение почти совершенной гармонии было где-то рядом. И, к чести всех выступавших далее артистов, сохранилось до конца вечера.
Из двух танцев Дебюсси для арфы и струнного квинтета (с контрабасом) неторопливый Священный танец строился из полифонии пластов: голоса струнных наслаивались, разнообразились пиццикато, а волны арпеджиато с верхнего звука сменялись у арфы фирменно-авторскими натурально-ладовыми аккордами. Светский танец, оживленный, с вальсовой трехдольностью, гаммообразным движением и причудливыми штрихами, подчеркивал в музыке ее «балетность».
В исполнении Концертино Периша-Альварса участвовал Камерный оркестр Мариинского театра, а Иван Столбов встал за дирижерский пульт. В партитуре главенствовала солирующая арфа (оркестр по воле автора и дирижера выполнял функцию скромного фона).
Арфистка проявила максимум виртуозного мастерства не только в пассажах и сольных каденциях, но и в кантилене. Казалось, арфа не способна передать широкую по дыханию и певучую мелодию, но Марии Крушевской и это удавалось — в побочной партии первой части и особенно в беллиниевски пластичной теме в Романсе (вторая часть).
Фактура Интродукции и Аллегро Равеля благодаря присутствию духовых и арфы звучала почти оркестрово в отличие от камерно-струнных танцев Дебюсси. У арфы были значительные сольные эпизоды и большая каденция в Аллегро. И снова живопись в звуках, струи, всплески, волны, шорох и шелест — все многообразие штрихов и весь арсенал виртуозности.
Что касается остальных участников, то солисты (те же, что и в первом отделении, за исключением кларнета) были так хороши — и индивидуально, и в ансамбле, что следует назвать их всех: это Алексей Лукирский (скрипка), Елена Луферова (скрипка), Динара Муратова (альт), Олег Сендецкий (виолончель), Анхела Контрерас (контрабас), Татьяна Хватова (флейта), Никита Ваганов (кларнет).
Завершал программу «Венок рождественских песен» Бриттена, и вновь за пультом — Иван Столбов. Однако действо началось издалека. На пустой сцене приглушили свет, Мария Крушевская в сосредоточенном одиночестве настроила арфу, а из бокового входа на сцену тихо двинулось шествие детей, поющих a cappella и с динамическим нарастанием григорианский гимн Hodie Christus natus est. И только затем вышел дирижер и зазвучал изумительный рассказ-диалог арфы и хора в 10 частях.
Впечатляла особая краска именно смешанного детского хора: пение девочек с шероховатостью не столь окультуренного открытого звука придает исполнению доподлинность и живость. Понравились голоса девочек-солисток Юлии Русановой, Анны Смирновой и Анастасии Рыжовой (особенно прихотливое — поочередное и параллельное — двухголосие из песни Spring Carol).
Детские голоса звучат в музыке Бриттена так же часто, как они звучали в церковной и театральной музыке Англии XVI–XVII веков. Работа Детского хора телевидения и радио Санкт-Петербурга (главный хормейстер Игорь Грибков) над такой непростой партитурой середины ХХ века — с ее непривычной ладовостью, трудной фонетикой староанглийского языка, переменным многоголосием, секундовыми вертикалями — заслуживает самой высокой оценки. Как и уверенное дирижирование и ансамбль Ивана Столбова с детьми и арфисткой. Арфа являла здесь свой древний прообраз, лишенный внешней романтической виртуозности.
На поклонах Мария Крушевская рядом с девочками из хора выглядела молодой матерью-настоятельницей… Когда на сцену вышли все солисты и участники концерта, стало отчетливо ясно, сколько умений, вдохновения и труда — и скольких людей — было потрачено, чтобы донести до нас эту негромкую, прозрачную в своей камерности и не претендующую на сложную мысль музыку.
Галина Осипова, “Музыкальный вестник”