3 ноября 2014 года умерла великая балерина XX века Нина Тимофеева.
Балерина дебютировала на сцене Ленинградского театра оперы и балета имени Кирова, выходила Машей в “Щелкунчике”, Одеттой и Одиллией в “Лебедином озере”.
Ее первое выступление в “Лебедином озере” было почти сенсационным. Знаменитая актриса Александрийского театра Елизавета Тиме писала в этой связи:
“Удачный дебют молодого актера всегда обещает появление нового художника”.
Сказалась академическая школа танца, полученная в классе Н. Камковой.
В 1956 году Тимофеева перешла в Большой театр, где танцевала тридцать два года. Спрятанный от постороннего глаза драматизм наделял ее искусство остротой, в нем отчетливо просвечивала современность. Ее с самого начала отличало фанатическое отношение к делу. Требовательность к себе не имела границ.
В балете Лавровского “Ночной город” на музыку Бартока Тимофеева танцевала Девушку. О спектакле спорили, возмущались, что его создатели изменили тему и сюжет балета “Чудесный мандарин”, что на его музыку придумали другое либретто.
А партия балерины поражала эксцентричностью пластики, немыслимой трудностью поддержек. Тимофеева танцевала любовь и желание защитить любимого, протест против наглецов, убивших его, и уверенность, что надо выстоять. Экспрессия музыки Бартока совпадала с редкой индивидуальностью балерины. Ее сильное неулыбчивое лицо как бы говорило, что в этом поединке не может быть победителя.
Мехменэ-Бану в балете Григоровича “Легенда о любви” изумляла дьявольской энергией. Технические возможности Тимофеевой казались беспредельными, словно трудностей для нее не существовало.
Динамика движения передавала силу внутреннего порыва, страстную натуру, она выполняла головоломные трюки, но у нее они были выражением напряженнейшей внутренней жизни. Недавно Юрий Григорович признался, что Мехменэ-Бану лучше всех танцевала Тимофеева, но и в “Спартаке” она была лучшей Эгиной.
О виртуозности ее танца слагались легенды в балетном мире. За его пределами она была скромна. Природный ум, такт и истинная культура берегли ее, она не суетилась, а работала и очень много танцевала. Когда Васильев ставил балет на музыку Молчанова “Макбет”, Тимофеева танцевала леди Макбет.
Не случайно в классическом репертуаре Тимофеева не всегда достигала высот, которые открывала в современных балетах. Ее редкому таланту близки остроконфликтные и драматические ситуации. В ней – особая манкая пластическая выразительность. Ей особенно удаются темы борьбы и смятения, душевного надрыва, спрятанного от глаз. Балетная мелодрама ей чужда. Ее сценический мир – это мир страдания.
Танцуя Мехменэ-Бану в “Легенде о любви”, Нина Тимофеева передавала ощущение скорбного торжества. Для того чтобы не сломаться, она выпрямлялась. Невозможно забыть “взмахи ее повелительных батманов” (выражение Б. Львова-Анохина), вихрь ее вращений, позы, повороты, чеканность остановок.
Она никогда не теряла психологической логики, ее лицо было полно муки и какой-то лихорадочной работы мысли. Сложности пластики зрителю были незаметны. Хореография Григоровича была ей особенно близка – соединение графической четкости рисунка с психологической многозначностью.
Когда она танцевала Эгину в “Спартаке”, то в ее монологах, в стальной упругости ее движений были очевидны все расчеты и просчеты знатной куртизанки. В ее соблазнительных танцах был нескрываемый цинизм. Тимофеева демонстрировала не только высокое танцевальное мастерство, но и искусство актрисы.
С такой же видимой легкостью балерина танцевала Хозяйку Медной горы в “Каменном цветке”. В положениях рук, в переходах от одного движения к другому чувствовалось пугливое любопытство, боль одиночества. Рассказывая о работе над “Каменным цветком”, Тимофеева употребила такое выражение: “сложная кривая внутренних состояний”. Бесстрастность ее внешнего поведения была только маской, фантастичность хореографического рисунка скрывала земные страсти.
Три партии в балетах Григоровича – вершина ее артистических достижений. В них просвечивала незаурядность натуры. Юрий Григорович назвал ее “едва ли не самой современной балериной”.
В 1957 году Вайнонен ставил в новой редакции балет Хачатуряна “Гаянэ”. Тимофеева поразила даже своих коллег, которые устроили ей овацию на генеральной репетиции. Ее Мариам была мягкой и женственной, но не это пленило балетную труппу Большого театра. Виртуозность балерины была ослепительной, после ее исполнения Ольга Лепешинская решила не танцевать Гаянэ. В те годы ценности в балетном мире еще существовали: мерилом было только искусство.
Хотя в балетах современной мысли ей было легче, чем в классике, она продолжала танцевать “Жизель”, “Лебединое озеро”, “Дон Кихот”, Персидку в “Хованщине” (партия, не существующая в новой редакции оперы). Тимофеева давно усвоила, что главное в жизни – суметь осуществить замыслы.
Ее искусство по своей природе резко конфликтно. Из “Лебединого озера” она творила трагедию, в трех великих балетах Григоровича – “Каменный цветок”, “Легенда о любви” и “Спартак” – воплотила женскую судьбу со всеми ее страстями. Эту тему она проносила и в балетах Виноградова, когда танцевала “Ассель” на музыку Власова и Джульетту в спектакле Новосибирского театра оперы и балета.
Оставив карьеру балерины, Тимофеева поначалу занялась репетиторской работой в Большом театре, после чего уехала преподавать в Израиль. В 2004 году, вместе с дочерью Надеждой, балериной и помощницей, она открыла балетную школу и основала труппу Jerusalem ballet.
Виталий Вульф, из разных источников ClassicalMusicNews.Ru.