Заместитель художественного руководителя Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича Евгений Петровский поделился личными впечатлениями после недавнего посещения двух концертов маэстро Темирканова с Заслуженным коллективом России академическим симфоническим оркестром филармонии.
Концерты состоялись 8 и 9 ноября 2017 в парижском Театре Елисейских полей.
Каждую осень Заслуженный коллектив и маэстро возвращаются в этот легендарный парижский театр, и каждый раз их выступление становится праздником музыки, исполняется ли ими Малер или Бетховен, Брамс или Стравинский, Равель или Чайковский.
На сей раз программа была почти полностью русская: Скрипичный концерт, Четвертая и Пятая симфонии Чайковского и скрипичный концерт Брамса. Солировала оба вечера несравненная Юлия Фишер.
В первый день она изумительно исполнила скрипичный концерт Брамса, и до пор в памяти звучание ее скрипки, сердечность побочной партии первой части и невероятный задор и энергия главной темы финала.
После Брамса – бис, казалось бы, неожиданный – каприс Паганини для скрипки соло. Но с первых же тактов стало ясно, как мудро он подобран: совершенно отчетливые в начальных тактах интонационные переклички с концертом Брамса и одновременно демонстрация феерического владения инструментом.
Однако блеск и вдохновение, с которыми был ею сыгран на следующий день концерт Чайковского, оставили предыдущее выступление в тени. Здесь было и невероятное техническое совершенство при абсолютной свободе, внешней непринужденности и спокойствии даже в запредельных темпах, и изумительный звук, и звонкое пиццикато почти наотмашь, и кристальные флажолеты, и безупречный вкус, столь важный при исполнении музыки Чайковского, где так легко впасть в преувеличение.
Даже если этого не знать, видно и слышно, что Юлия Фишер – одна из любимейших солисток как Темирканова, так и нашего оркестра, причем симпатия эта абсолютно взаимна.
Ее человеческое и музыкальное взаимопонимание с Заслуженным коллективом и маэстро Темиркановым идеально, но, словно не удовлетворяясь этим, в процессе исполнения Фишер время от времени дополнительно поворачивается к оркестру, оказываясь к публике почти спиной, делая это во имя еще более тонкого ансамбля с теми оркестровыми группами, которые в данный момент находятся в диалоге с солирующей скрипкой.
А особым свидетельством ее уважения и признательности коллективу были специальные легкий поклон и аплодисменты, которыми она отдельно награждала оркестр оба вечера по завершении первого отделения.
Вообще, артистическое существование Юлии Фишер на сцене не просто заслуживает, но требует отдельного упоминания. Абсолютно естественное и органичное, оно исполнено достоинства и благородства.
Нет ни малейшего стремления как-то специально угодить публике, понравиться ей. Это находит свое отражение и в ее безошибочном ощущении момента, когда после выходов на многократные вызовы публики уже настала пора удостоить ее биса, и в ее манере кланяться, и даже в стиле ее концертных платьев, чуждых эпатажу.
Другими словами, для Фишер музыка, совершенно очевидно, является главным, и все делается ею во имя музыки и в согласии с исполняемой музыкой.
Это качество тем более ценно в наши дни, когда подчас даже в филармоническом концерте шоу, зрелище становится едва ли не важнейшей составляющей частью, а собственно искусство, музыка отодвигается на второй план.
Но при всем искреннем восхищении солисткой, надо сказать, что ничуть не меньшая роль в успехе этих концертов принадлежит оркестру и дирижеру, и полный зал Театра Елисейских Полей два дня подряд наглядно доказывал, как востребованы и любимы парижской публикой Заслуженный коллектив России и маэстро Темирканов.
В подтверждение этих слов, позволю себе привести свое личное впечатление. Сидя на балконе в ожидании концерта во второй день, я специально стал внимательно рассматривать публику, заполнившую до отказа этот прославленный парижский театр, в поисках свободного места.
Мне не удалось обнаружить его не то что в партере, но и на балконах и на галерке! Даже из оконных проемов, которые находятся над самым верхним ярусом практически на уровне знаменитой люстры, выглядывали люди.
И оркестр ответил публике той вдохновенной, глубокой, по-русски страстной игрой, которую от него ждали. Драматично и незабываемо цельно была исполнена Пятая Чайковского.
Тут было все: и безупречные оркестровые соло, и звучание отдельных групп, и, безусловно, полноводные тутти. Сумрачный кларнет Лютикова в первой части, проникающая в самое сердце валторна Скроцкого во второй, флейтовый щебет в третьей, и наконец, торжествующая медь в четвертой. И все это на фоне бездонного и бескрайнего океана фирменных ЗКР-ных струнных!
После симфонии, в ответ на овацию, устроенную оркестру, маэстро преподнес публике бис – вначале почти молитвенный, а в кульминации разрастающийся до степени гимна “Нимрод” из “Энигмы” Элгара. И вновь овация, переполненный зал, восторженно аплодирующий в унисон русским музыкантам.
И было впечатление, что публике удастся невозможное и она добьется еще одного биса, но маэстро решительным жестом завершил выступление, разрешив оркестру покидать сцену, помня о том, что уже на следующий день рано утром Заслуженный коллектив должен будет отправиться дальше, в Тулузу, к месту завершающего концерта этих кратких, но ярких гастролей.
В качестве постскриптума еще один личный штрих. После концерта я подошел в артистическую поздравить Юрия Хатуевича. Он был в приподнятом настроении и сказал мне:
“Видите, как нас здесь любят”.
Я ответил на это слегка банальным, но не теряющим от этого ни доли истины каламбуром:
“Маэстро! Вас любят здесь совершенно заслуженно!”
Евгений Петровский, Санкт-Петербургская филармония