В этот раз, на мой вкус, «Зигфрид» оказался самым удачным по кастингу: то ли Михаэль Баба в роли Зигфрида с прошлого года серьезно распелся, то ли Вольфрам Виттекинд в роли Миме серьезно разыгрался, то ли Вернер ван Мехелен в роли Альбериха слишком меня порадовал, то ли Андреа Сильвестрелли в партии Фафнера в который раз изумил космическим богатством своего грандиозного баса, – не знаю.
Точно знаю, что такого Вотана, каким предстал «Странник» в исполнении моего любимого Томаса Гажели именно в «Зигфриде» я не слышал никогда.
В прошлом году, когда вся эпопея исполнялась за 1,5 суток, второй акт «Зигфрида», начавшийся в два часа ночи, я просто проспал. После того полуторасуточного марафона разбивка тетралогии на четыре вечера низвела сложность восприятия «Кольца» до легкости детского утренника. Тем более что «Зигфрид» – самая мужская часть цикла: женские партии в этой опере весьма эпизодичны: мать-земля Эрда (Рена Кляйфельд), спящая красавица Брюнхильда (Нэнси Вайссбах) и птичка-сопранистка (Йоо Анне Биттер). К слову, птичка – единственная типа-женщина, спасающая в «Кольце» от смерти хотя бы одного мужика (остальные бабы в тетралогии, как мы уже выяснили, мужиков только губят).
Именно поэтому «Зигфрид» – самая скучная часть эпопеи: в ней Рихард Вагнер анатомирует мир мужских отношений, и делает это, как и положено гению, просто виртуозно.
Позволю себе перечислить базовые эпизоды «Зигфрида», чтобы понять: того, что не происходит с мужиками в «Зигфриде», не происходит с нами никогда.
- Пубертатное хулиганство Зигфрида, самоутверждающегося за счет своего воспитателя.
- Тоска Зигфрида по настоящим родителям.
- Брутальный максимализм Зигфрида разрушает привычные методы мастерства и позволяет ему создать из обломков легендарного меча новое орудие своей славы (мы еще вспомним, как именно Зигфрид это делает: это интересно!).
- Мировоззренческая фаллометрия между Странником и Миме.
- Обращение Странника за советом к своей бывшей любовнице и матери валькирий – Эрде.
- Выяснение отношений между старыми врагами Странником и Альберихом.
- Мордобой между братьями Альберихом и Миме.
- Убийство Зигфридом непобедимого гигантского дракона-червя, в которого превратился хранитель кольца власти братоубийца Фафнер.
- Обретение Зигфридом в крови врага сверхчеловеческого навыка.
- Выяснение отношений между «отцами и детями» – встреча Зигфрида с дедушкой.
- Первая встреча Зигфрида со взрослой женщиной, которая ему еще и тётя по сути, и первый сексуальный опыт.
Единственное, чего тут нет, кроме службы в армии (эта тема будет раскрыта в «Гибели богов»), – это… гомосексуального опыта, и вот почему.
В наши дни широкое распространение получила теория о том, что в замкнутом мужском коллективе гомосексуальные отношения – едва ли не неизбежность, и никакие конфессиональные духовные практики тут не спасают (например, на Манхэттене при одной католической семинарии есть общежитие, известное своими весьма убойными гомосексуальными оргиями: не согрешишь – не покаешься, как известно).
Между тем, любой, хоть немного интересующийся проблемой пубертатной гомосексуальности (а для потомков Рихарда Вагнера эта проблема таки действительно была проблемой), знает, что последние двадцать лет в рамках специально проводимых исследований ученые перерыли все леса, поля и огороды, пытаясь найти в дикой природе хотя бы один вид млекопитающих, у которых бы НЕ было гомосексуальных отношений в период полового созревания самцов. Впрочем, это к вопросу о природной детерминированности самого явления. В связи же с «Зигфридом» вообще и с Зигфридом в частности нас интересует исключительно социальная сторона вопроса, а именно:
Сегодня сексологи накопили довольно много сведений о развитии гомосексуальности у подростков, и вот что выяснили: у мальчиков, выросших без материнской опеки, практически никогда не возникает гомосексуальных привязанностей. Страшную вещь скажу, но это точно должен знать каждый: именно навязчивое присутствие женщины в детстве мужчины вызывает у него утойчивое отторжение и хроническую аллергию на женский пол.
Дальше – больше: по некоторым данным, среди мужчин, затормозившихся в своём развитии на стадии подростковой гомосексуальности, только у 2% из опрошенных не было проблем с отцом. У остальных 98% мужчин, считающих себя гомосексуалами, отца либо не было вообще, либо влияние отца на воспитание сына всегда конфликтовало с влиянием матери, либо отец просто был тряпкой, а не мужиком.
В этой связи интересно обратить внимание на стиль диалогов в «Зигфриде»: они насквозь жестко-нестирильны: здесь и хамство, и жлобство, и ругань, и угрозы. Мата только трёхэтажного не хватает, но, надеюсь, когда-нибудь кто-нибудь сделает достойный перевод вагнеровского либретто на живой русский язык так, чтобы это действительно стало интересно и поучительно слушать.
Подытоживая это отступление, позволю себе сделать вывод, что Зигфрид из «Зигфрида» не стал гомосексуалом только потому, что рядом с ним не было вообще ни одной бабы, тогда как Зигфрид Вагнер стал им именно потому, что рядом была великая и страшная мама Козима! Подумайте об этом.
Перечисленные выше эпизоды третьей части «Кольца» можно рассматривать часами, приводя цитаты из самого вагнеровсокго текста, но я обещал быть кратким, и посему обращу внимание на тот эпизод, на которой во время нашей беседы обратил моё внимание сам Густав Кун.
Речь о диалоге Странника (Вотана) с Миме. Эта нудная викторина о том, о чем мы и так уже знаем из «Золота Рейна» и «Валькирии», заканчивается, как мы помним, совершенно удивительной репликой Вотана, который, выиграв жизнь Миме, вопросами-подсказками как бы передаёт выигрыш своему внуку:
«Ты спросил обо всём, кроме того, что касается тебя самого».
Позволю себе в который раз прослыть дурачком, но для меня именно эта фраза стала в этот вечер подлинным откровением: у Миме был шанс спасти свою жизнь, но он так хотел отнять жизнь у незнакомца, что оказался в совершенно беззащитной позиции! Какой из этого можно сделать вывод? Точнее, какой вывод мы просто обязаны сделать из этой сцены?
Никогда не спрашивай о том, что тебя не касается, и шире: никогда не говори и даже не думай о том, на что ты не можешь повлиять. Просто будь собой и не пускай в себя никого другого. Будь – Зигфридом.
Александр Курмачев