Пианист Дмитрий Сибирцев – яркий представитель эпохи революционных театральных перемен в Москве 2011-15 годов.
В 2012 году он сменил на посту директора театра «Новая Опера» Сергея Лысенко и сразу принялся за реформы, вызвавшие огромное количество разногласий. Страсти поутихли, кажется, только сейчас, когда Дмитрий Александрович отметил 1000 дней на своем посту, которые, по его собственному признанию, стали одним из самых сложных периодов в его карьере.
– Дмитрий Александрович, все ли эти дни были прожиты вами как последний?
– Да, чего я только не услышал о себе за эти 1000 дней! Журналисты писали о том, что я открыл молочную ферму, один сотрудник подал на меня в суд, заявив, что я – глава одной политической партии поэтому под угрозой увольнения заставляю сотрудников в нее вступать. Чиновники говорили, что я не оправдал их надежд, артисты – что я их разочаровал, потому что раньше мы вместе обедали в Дюссельдорфе, и они думали, что после моего назначения – у них все будет хорошо. А вышло по-другому: кто справляется – тот поет, кто не справляется – не поет.
– Ваши кадровые решения действительно вызвали много протестов…
– Потому что я занимаюсь развитием театра. И оно заключается не только в побелке стен, но и в поиске новых решений в художественной части. Дело в том, что я и сам имею музыкальное образование, поэтому разбираюсь в том, что происходит на сцене и вижу кто и как работает. Мы специально сделали прослушивания для всего коллектива, чтобы по итогам принять какие-то решения.
И сразу стало видно, кто ответственно отнесся к прослушиванию – готовился, репетировал, а кто решил, что он здесь будет вечно. Параллельно мы проводили прослушивание в центре оперного пения Галины Вишневской и обнаружили там очень много талантливых артистов. Поэтому нам в ближайшее время нужно понять, что мы можем предложить нашим сотрудникам, и с кем мы можем расстаться. А им предстоит сделать выбор: либо они идут на другие партии, либо ищут себе другое применение.
– Что изменилось в самом театре за эти 1000 дней?
– Наш театр привлек новые кадры и существенно расширил репертуар: например, у нас состоялась первая в истории московская премьера «Тристана и Изольды» Вагнера. Театр стал выезжать и выезжать – не на задворки! Мы попали в топ оперных премий, получили множество хороших отзывов в прессе и «Золотую маску» за спектакль Dido.
Кроме того, в этом году я получил огромное количество звонков от администраторов московских оркестров, которые спрашивали куда мы лезем, и сообщали, что им не нужен лишний оркестр на этом поле. Но мы же не виноваты, что наш оркестр стали приглашать! Мы должны аккомпанировать Дмитрию Хворостовскому на концерте этой осенью, нашему дирижеру Яну Латаму-Кенигу предложили вместе с нашим оркестром выступит на юбилейном концерте, посвященном Елене Образцовой. Нагрузка сумасшедшая – выступаем и в парках и на открытых площадках.
Считается, что у нас высокие зарплаты, но мне кажется, что не очень. Я хочу чтобы мы могли зарабатывать так, чтобы добавлять артистам и музыкантам. Работа у них действительно очень тяжелая и она меряется не количеством часов, а художественными достижениями.
– Действительно, результаты впечатляют. А какие планы на ближайшее время?
– Вчера мы закрыли сезон, я пожелал артистам хорошо отдохнуть, потому что он был достаточно трудным, а следующий будет еще трудней.
Во-первых, в сентябре у нас состоится масштабная премьера оперы «Саломея» Рихарда Штрауса: музыкальное руководство спектаклем взял на себя главный дирижер театра Ян Латам-Кениг, а постановку доверили молодой, но уже показавшей себя Екатерине Одеговой. Вместо обещанной «Манон Леско» Пуччини пойдет его же более ходовая «Богема», которая лучше ложится на голоса солистов театра.
Ближе к концу сезона «Новая опера» надеется свершить то, чего не сделал Большой театр: поставить старую оперу, а именно «Пиковую даму» в традиционном стиле. Продолжится фестиваль «Вокальные перекрестки», в ходе которого я сам сяду за рояль и буду аккомпанировать солистам труппы.
Кроме того, будут продолжаться реформы в структуре самого театра: режиссерское управление возьмет на себя заведующий оперной труппой, у которого есть не только вокальное, но и режиссерское образование. У нас не будут ситуаций, которые раньше будоражили театр, когда человек, не увидев свою фамилию в составе, начинает подозревать руководство в дружеских или других связях с другими артистами. Да, у нас семейный театр, но это не основание всем делать поблажки.
Вообще, планов у меня много до 2017 года. Поэтому если вам скажут, что я самостоятельно куда-то ухожу – то это неправда!
– А есть мечта, которую надеетесь осуществить пока находитесь на своем посту?
– Есть, но она пока не соответствует возможностям нашего театра. Я хотел бы поставить оперу Артемьева «Преступление и наказание». Но это сложно еще и потому, что теперь у нас нет права делать плохие спектакли. Спектакли должны быть разные, это да – один для публики и кассы, другой – для критиков, но ни в коем случае не плохие. У нас есть потрясающий спектакль – «Ромео и Джульетта». Так вот, я хочу, чтобы весь театр был таким.
Виктория Филатова, “Вечерняя Москва”