14 мая в ЦУМе состоялся public talk известного балетного танцовщика Сергея Полунина.
Встреча с Сергеем, на которой каждый желающий мог задать ему вопросы, была приурочена к премьере фильма “Танцовщик”.
В кинокартине Стивена Кантора Полунин играет главную роль – самого себя, непокорного бунтаря и балетного гения, который, став самым молодым премьером Королевского балета, в один прекрасный день оставляет лондонский театр и сбегает в Россию, чтобы стать по-настоящему свободным.
Предлагаем вашему вниманию самые интересные моменты открытого интервью Сергея.
— На днях состоится премьера Вашего фильма “Танцовщик”. Как Вы относитесь к экранизации, где Вы играете главную роль?
— Странно и сложно видеть фильм про себя. Я не хотел его смотреть, но продюсеры обманом заставили меня. Это было сложно.
— Вы также снимаетесь ещё в двух работах: “Красный воробей” и экранизация книги Агаты Кристи “Убийство в Восточном экспрессе”.
— Когда я зашёл на съёмочную площадку “Убийства в Восточном экспрессе”, там были Пенелопа Круз, Мишель Пфайфер и Джони Депп. Я посмотрел на них, и в моей голове возник вопрос: “Что я здесь делаю? У меня нет никакой актёрской школы, и я даже не представляю, как нужно брать вилку на съемочной площадке”.
— Как Вам попали в руки роли в двух фильмах подряд?
— Думаю, что компания “20th Century Fox” увидела мою работу в документальном фильме и заинтересовалась мною.
— В чём для Вас цель существования вашего проекта POLUNIN PROJECT?
— Популяризация танца, расширение его территории, помощь молодым талантам.
— Каково Ваше отношение к репертуарному театру?
— Репертуарный театр – гиблое дело, и я решил с ним покончить навсегда. Я считаю, что популярность балета падает. Балет – единственный вид искусства, который не перешёл на агенто-менеджерскую систему. Дайте каждому танцору (в том числе из кордебалета) агента, введите контрактную систему, и все начнёт налаживаться.
— Как Вы относитесь к стереотипам балета о закулисье? Битые стекла в пуантах, интриги, заговоры и так далее…
— На самом деле, всё не так уж и жестоко, но атмосфера действительно нездоровая. 100-150 человек пытаются попасть на одну роль.
Проблема в том, что оперные певцы, например, работают по контракту. Они не только не испытывают на себе гнев и “не самые лучшие пожелания” от людей, жаждущих твоего слома, чтобы встать на твоё место, они при всём при этом могут спокойно быть во всех театрах одновременно. В балете все по-другому, и это тяжело и неправильно.
— Возможна ли дружба в балетном мире?
— Я думаю, да. У меня есть очень хороший друг из театра Станиславского – Алексей Любимов.
— Даже самые талантливые танцоры сталкиваются с возрастной преградой в продолжении карьеры. Вы страшитесь ухода? И будет ли для Вас отдушиной Ваш проект?
— Остановиться танцевать ДЛЯ МЕНЯ не страшно, так как я разносторонне смотрю на всё, и у меня достаточно разнообразные интересы… Кино, например. Конечно же, в случае других талантливых артистов это действительно большая проблема. И мой проект будет опорой не только для юных дарований, но также и для “балетных пенсионеров”.
— Вы сказали, что одной из Ваших новых сфер работы стало кино. Оно тяжелее или легче балета?
— Однозначно легче. Легче в физическом плане. Кино – это игра… в прямом и переносном смысле. Игра актерская и игра как в детстве. Балет – это физические нагрузки, боль и многое другое.
— Вы затронули тему детской игры. Чувствуете ли Вы себя ребёнком?
— Да. Все балетные танцоры до 30-40 лет – это дети. В детстве мы начинаем стоять у станка и заканчиваем только в конце карьеры. Мы не видим жизнь, поэтому мы дети.
— В прессе о Вас давно сформировалось мнение, что Вы бунтарь и эпатажник. Такая пиар компания превращает Вас, “одинокого душой”, как Вы упоминали в своих интервью, человека в разгаре творческих исканий в эдакую поп-звезду. Вас это не раздражает?
— Нет.
— В театре Вас считают человеком с невыносимым характером и поведением.
— Все должны прислушиваться, прежде всего, к артисту. Ты всего лишь говоришь вслух свои мысли, и люди уже считают тебя трудным и невыносимым. У артиста есть своё мнение, он не марионетка. Мне невыносимо смотреть на людей, которые продаются, на всё соглашаясь.
— Заботит ли Вас, во что Вы одеты?
— Скорее меня заботит то, во что одеты другие. К себе менее требовательное отношение в этом плане.
— Сколько у Вас татуировок?
— Трудно сосчитать… думаю, что около 16.
— Назовите Ваших кумиров.
— Марлон Брандо, Михаил Барышников, Микки Рурк.
— Каково Ваше отношение к Барышникову? Вы давно с ним виделись?
— Я очень хорошо к нему отношусь. Видел его 4 дня назад в спектакле о Бродском. Там были интересные находки.
— В июне, как известно, Вы с Натальей Осиповой танцуете балет “Маргарита и Арман” в Конвент-Гарден. Если Вам поступит предложение вернуться в труппу театра, то Вы его даже не будете рассматривать?
— Я не буду танцевать, я отказался танцевать. И дальнейшие планы… я сейчас планирую.
— Есть ли у нас надежда в ближайшее время увидеть Вас на московской сцене Большого или Театра Станиславского?
— Да, я очень позитивно отношусь к России. Как-то интуитивно мне ближе и роднее такие страны, как Сербия, Украина, Россия. Не знаю, в каком театре это будет, но я буду тесно работать с Игорем Зеленским.
— Мы Вас можем ждать в ближайшее время на балетной сцене?
— На балетной? Не знаю… я не уверен, что вернусь.
Эммануил Роуз, vocidellopera.com