Член жюри 37-го Международного конкурса оперных певцов им. Ганса Габора «Бельведер», кастинг-директор оперы Большого театра Ольга Капанина рассказала о традициях и особенностях конкурса, проходившего в латвийском городе-курорте Юрмала с 5 по 10 июня 2018 года.
Сразу по завершении конкурса в Юрмале Ольга Крапанина покидала Латвию, поэтому нам пришлось беседовать перед самым финалом, в обстановке довольно нервозной.
Результаты тоже ещё не определились, и это обстоятельство позволило г-же Капаниной быть весьма уклончивой в ответах. Впрочем, должность кастинг-директора оперы Большого театра и не располагает к большой откровенности.
– Финал Бельведерского конкурса 2017 года проходил в Москве, в Геликон-опере. Вы – член жюри финала, который проходит сейчас в концертном зале «Дзинтари» в Юрмале. Можете сравнить организацию и ход конкурса в Москве и в Юрмале?
– Везде свои достоинства. В Москве прекрасная была организация. Театр «Геликон» и лично Дмитрий Александрович Бертман и его команда провели колоссальную работу, были большой поддержкой команде Изабеллы Габор. Но и здесь совершенно идеально всё организовано. И в Москве, и в Юрмале прекрасная работа организационного комитета и всех, кто помогал в проведении конкурса.
– Вы, кажется, часто бываете в Латвии?
– Я выросла здесь. Родители привезли меня в Ригу в три месяца. Мой папа учился в Латвии на авиационного инженера, мама – педагог. Она сейчас живёт в Эстонии, куда мы уехали из Латвии.
В Риге мы проживали на улице Гоголя. Первый раз я посетила с родителями театр в четыре года, и это был балетный спектакль «Корсар» в Театре оперы и балета в Риге (Государственный Академический театр оперы и балета Латвийской ССР – А.М.). В семье любили и любят музыку. Я окончила Таллинскую консерваторию по классу фортепиано и Санкт-Петербургскую – как оперный режиссёр.
– Тогда к делу. Каких критериев придерживалось жюри, оценивая конкурсантов?
– Критерий один: высокий профессиональный уровень. Индивидуальность, техническая база и, конечно, насколько человек способен в нужный момент сконцентрироваться, и, объединив вышесказанное, дать результат.
– Мне показалось, что жюри было достаточно объективным, отстраняясь от национальности и страны происхождения конкурсантов…
– Ну, конечно. А как же иначе?
– Но всё-таки, может быть, геополитика играла какую-то роль в принятии решения?
– Нет, как правило, в работе жюри подобных конкурсов, тем более такого серьёзного конкурса, как «Бельведер», это исключено. Геополитические вопросы не имеют значения. Могут иметь значение только талант участника конкурса, что он из себя представляет творчески.
– Посмотрев данные конкурсантов, я обнаружил три певческих как бы материка: европейский, бывший советский и восточноазиатский.
– Это нормальное явление. На протяжении последних 28 лет экономическое развитие Китая, выход на арену огромного числа корейских певцов позволяет говорить о том, что присутствует уже целый азиатский архипелаг.
Постсоветское пространство, включая бывшие республики СССР, тоже ведь огромно, и, соответственно, огромное количество артистов выходят на мировой оперный рынок, предлагая свои профессиональные услуги.
– Существуют какие-то региональные особенности?
– Я бы этого не сказала. Посмотрите на этот конкурс. Поскольку, конкурс очень известен в Европе, то естественно доминируют европейские молодые певцы. А особенность юрмальского «Бельведера» в том, что здесь представлено много теноров и баритонов, тогда как обычно преобладает группа сопрано.
– Причём именно российские тенора, которые выходят в финал.
– Есть и белорусский тенор. Скажем, несколько русскоязычных теноров, которые связаны с русской вокальной школой. Но есть и корейский тенор. Всегда неожиданности есть. Нельзя сказать, что кто-то определяет, какой тип голоса должен доминировать в финале. Это зависит только от дарования конкурсантов.
– А для вас, что было неожиданным в этом конкурсе?
– Ещё рано об этом говорить. Конкурс ещё не закончился. Впереди третий тур.
– Бросалось в глаза, что исполнители из России, а их было 15 человек из 147, кроме Зои Петровой, в первом туре предпочитали не русский репертуар, хотя, как кажется, русскоязычному исполнителю легче себя показать, спев какую-нибудь русскую арию.
– Здесь есть одно обстоятельство. Западная музыка – Моцарт, Гендель или оперная музыка стиля Бельканто – в большей степени, чем русская музыка говорит о наличии школы, т. е. технической базы для пения. Здесь нельзя спрятаться за эмоцию и музыкальность. Поэтому, если человек хочет заявить о себе, то именно западная музыка и композиторы, которых я назвала, дают полное представление о том, как человек владеет школой.
Вы заметили, что на втором туре очень часто конкурсантов просили исполнить вторую арию? Почему? Потому что исполнялась русская музыка, а потом мы просили Моцарта, Беллини или Верди. Вот вам и ответ.
– Что ждёт конкурсантов?
– Или победа, или… В любом случае победа, потому что они все стоят на ногах очень крепко и практически все профессионально работают в оперных театрах.
– Победитель будет один?
– Это зависит от решения жюри. Но в любом случае, все, кто прошли в финал – они уже победители, поскольку большинство из них получат какие-то предложения.
– Что за предложения?
– Это скорее всего контракты.
– А вы кого-нибудь для Большого театра присмотрели? Вот у вас «Евгений Онегин» будет ставится в новом сезоне…
– Трудно сказать, потому что планируется всё заранее. Это не значит, что если кто-то на конкурсе споёт хорошо Евгения Онегина или Ленского, то этот человек будет петь в Большом театре. Но я могу сказать, что все 16 человек, вышедших в финал, это талантливые люди. Как сложится их судьба, никто не может сказать. Будем надеяться на лучшее.
– А из тех, кто не попал в число финалистов?
– Из них, может быть, выдающиеся таланты не попали в финал. Это же лотерея. В любом случае вопрос субъективной оценки всегда существует в искусстве.
– Но как вы принимали решение? Это было рейтинговое голосование или консенсус?
– Нет, это было голосование, естественно, как должно быть на конкурсе. О некоторых моментах я не могу говорить по этическим соображениям. Из того, что я могу сказать, поверьте, это было объективно и базировалось на высоких профессиональных стандартах.
– Были какие-то спорные моменты?
– Нет, их не было у нас. Мы достаточно друг друга понимали. Когда были спорные моменты, мы просили человека выступить ещё раз, и после этого спорные моменты уходили.
– В жюри явно преобладали директора оперных театров и фестивалей из Германии. О чем это говорит?
– Это говорит о том, что в Германии и вообще в Европе много интендантов, которые являются очень профессиональными людьми и хорошо оценивают голоса. В Германии около ста оперных театров. Эта страна исторически проявляет глубочайший интерес к оперному искусству.
– Так и Италия…
– Намного меньше. И театров там меньше. Италия, хоть и великая родина оперы, отстаёт в этом плане от Германии.
– При этом на конкурсе сравнительно мало участников из той же Германии, Франции, Италии, Испании.
– Но это никак не лимитируется организаторами конкурса. Это желание или не желание молодых людей участвовать в «Бельведере».
– Чем же объясняется нежелание, скажем, французских молодых певцов ехать не так уж далеко? У них своих возможностей достаточно?
– Конечно, во Франции достаточно много конкурсов. Это во-первых. Во-вторых, летом работает много вокальных школ, и многие молодые певцы предпочитают занятия поездке на конкурс. Это вопрос индивидуального выбора.
– Большой театр сталкивается с дефицитом хороших голосов?
– Есть определённые тенденции в мире, и мы сталкиваемся с тем же трудностями, что и весь мир. Сейчас проблематичные голоса – бас, меццо-сопрано и драматические голоса, например, тенора. Все театры мира сталкиваются с этими трудностями – открыть новое имя хорошего баса, хорошего драматического тенора и меццо-сопрано, особенно центрального плана.
– Вы не присмотрели себе кого-то из конкурсантов?
– Об этом рано ещё говорить. Покажет реальность третьего тура.
– Уже известны планы Большого театра на будущий сезон. Планируется пять оперных постановок. В их числе «Русалка» Дворжака, постановка которой доверена Тимофею Кулябину. Это вызывает тревогу.
– А вы видели его работы?
– В драматическом театре.
– Кулябин талантливый человек, поэтому надо видеть результат работы, чтобы судить.
Тимофей Кулябин: «Я бы с удовольствием поставил «Тангейзера» заново»
– Виденный мною результат его работы в драматическом театре и вызывает тревогу. К тому же были неоднозначные оценки его нашумевшей постановки «Тангейзера» в Новосибирске.
– Очень трудно говорить об этой оперной постановке, потому что никто из нас её не видел. А чтобы судить о сделанной работе талантливого человека, надо её увидеть.
– Но ведь это не первая постановка Кулябина в Большом театре?
– Он поставил в Большом театре оперу Доницетти «Дон Паскуале». Получился интересный, профессиональный спектакль.
– В мае Большой театр побывал с большими гастролями в Китае. В Латвию на гастроли не собираетесь?
– Пока нет. И я не занимаюсь гастрольными делами в Большом театре. Но многие солисты Большого театра, особенно молодые, такие как Игорь Головатенко, Анна Нечаева, Динара Алиева с успехом выступают на сцене Латвийской Национальной оперы.
На участие в конкурсе претендовали 1125 певцов из 78 стран мира. Допущены к участию были 147 конкурсантов из 48 стран.
В финал вышли 16 певцов из 12 стран (ЮАР, Россия, Мексика, Кения, Румыния, Бразилия, Италия, Австралия, Белоруссия, Греция, Германия, Словения).
Первую премию получил тенор Сунджо Ким (Sungho Kim) из Южной Кореи, второе – бас Георгиос Александрос Ставракакис из Греции (он же удостоился и приза зрительских симпатий), третью – тенор Павел Петров из Белоруссии. Приз критиков (международное медиа-жюри) взял тенор Борис Степанов из России.
Борис Степанов: “Русский язык один из самых сложных для пения”
Александр Малнач