Директор знаменитого европейского фестиваля Мартин Энгстрём раскрывает тайны успеха.
В мире ежегодно проходит около трех тысяч музыкальных фестивалей.
Маленькая деревня Вербье в швейцарских Альпах на этой карте появилась в силу случая. Просто Мартин Энгстрём купил там шале, по-нашему, дачу.
Какова технология успеха фестиваля, как он влияет на экономику региона и почему невозможен без русских – наш разговор с художественным руководителем и отцом-основателем престижного праздника жизни, который только что завершился в кантоне Вале.
— Такое впечатление, Мартин, что летом культурная жизнь становится сплошным фестивалем.
— Немного истории для понимания. Культура музыкальных праздников раньше принадлежала Германии. Но перед Второй мировой войной случился большой исход интеллигенции, в частности, в Швейцарию, когда многие отказывались выступать на летних фестивалях в нацистских странах, например, как Тосканини. Появились свои праздники, прообразы нынешних фестивалей.
— Каких только фестивалей сейчас нет в мире!..
— Драмы, танца, музыки, искусства, еды… Люди любят фестивали. В Америке в фестивале свистков принимают участие около 60 тысяч человек. Свистят. Это выгодно. Многие сообразили, что фестивали становятся экономическим вектором развития региона.
Горнолыжные курорты в связи с глобальным потеплением укорачивают лыжные сезоны. Скоро они будут все меньше и меньше лыжников принимать. Поэтому ищут пути продления сезона, придумывают новые формы активности, чтобы деревни не умирали.
— Можно услышать из первых уст – ваш фестиваль родился с приглашения друзей на новоселье на дачу? Или это сказка, легенда?
— Я много лет занимался музыкальным менеджментом, работал в Лондоне. В Париже организовал собственную компанию, но там в 1985-1986 годах была волна террористических атак, взрывов. И мы решили с супругой и маленькими детьми переехать из Парижа в Швейцарию, в Монтрё. Открыли для себя Вербье как потрясающую горнолыжную станцию, купили там шале.
И вот в 1991 году я здесь остался с детьми на лето. Вербье совершенно пустой. Отели хорошие, рестораны хорошие, а людей нет вообще.
Спросил в местном турбюро: можно ли что-то сделать, какой-то фестиваль придумать? Они – конечно, нам нужны люди, туристы. Был непростой трехлетний процесс подготовки и поиска денег. Я задумал создать летнюю академию, молодежный оркестр, чтобы мэтры с мировыми именами проводили здесь мастер-классы.
— И все получилось. Фестиваль в Вербье стал самым популярным среди молодых музыкантов мира.
— Без ложной скромности соглашусь. А тогда я попросил образовательный грант ЮНЕСКО, которым руководил Федерико Майор, сам поехал в Петербург, отобрал 30 лучших студентов, чтобы они могли поучаствовать в работе Академии. Первый концерт открывал Зубин Мета. Были Кисин, Бронфман, Башмет, Демиденко. Половина артистов были русские или представляли русскую исполнительскую школу.
— Оказывается, мы можем вместе гордиться не только переходом Суворова через Альпы, но и приходом русских музыкантов в Вербье.
— Ситуацию на российском музыкальном рынке я отслеживаю внимательно. Приглядываюсь к эволюции молодых музыкантов. Когда был в “Дойче Граммофон”, первым подписал контракт с Анной Нетребко, когда ее никто не знал.
— Вы имеете прочную репутацию русофила. Как это с вами случилось?
— Я родился в Стокгольме в 1953 году. В советское время артистов выпускали за границу мало, позволялось выезжать в Финляндию, Швецию, иногда в Италию, поскольку там компартия была сильна. Поэтому мы имели счастье и возможность принимать многих советских музыкантов, тогда началось наше сотрудничество с Госконцертом.
Я помогал встречать артистов в аэропорту, сопровождать их вместе с политруком, конечно. Моя дружба, например, с Темиркановым, Башкировым началась именно в те годы. Я переворачивал страницы Гилельсу. На свой медовый месяц со своей супругой поехал в Россию, познакомился с Андреем Сахаровым, Еленой Боннэр. Был знаком с Дмитрием Шостаковичем, дружил с его сыном Максимом.
— Медовый месяц прошел. А сегодня трудно любить Россию?
— Нет. Магнетизм русской культуры и интеллигенции очень велик. Я по-прежнему четыре-пять раз в году бываю в России.
— Вы были в жюри последнего конкурса Чайковского. Гергиеву трудно было вас уговорить?
— Он не только попросил меня поучаствовать, но и формировать жюри, учитывая мой опыт. Дело в том, что я был художественным руководителем звукозаписывающей компании “Дойче Граммофон” с 1999 по 2006 год. Мои первые записи были с Мариинским театром, Башметом, Губайдулиной, Канчели. Дружба с Гергиевым – очень давняя, за эти годы мы стали как братья.
— Поэтому он и согласился в следующем году руководить фестивальным оркестром в Вербье?
— Частично. Он – один из моих музыкальных идолов, я чувствую не только близость человеческую, но и музыкально он мне близок и дорог. С ним никогда не скучно – ни на сцене, ни вне сцены.
— Вербье покоряет своей удивительной атмосферой, здесь никто не изображает из себя недосягаемую звезду, многие музыканты приезжают семьями и ходят на концерты друг друга. Любой может пройти за кулисы и поздравить героя дня…
— Да, и в этом причина популярности. Тут маленькое место, никуда друг от друга не деться, поэтому публика, артисты, музыканты, люди из музыкального бизнеса все здесь пересекаются, завязывают связи.
— У вас уже есть счастливые случаи, когда студенты стали солистами Вербье?
— Конечно! Например, феноменальный 16-летний скрипач Даниэль Лозакович, которого вы хорошо знаете. Джордж Ли, молодой китайский пианист. У нас уже длинный лист.
— Вербье открывает еще и молодых дирижеров, композиторов. На вас не давят авторитеты?
— Нет. А как это возможно? Родион Щедрин и Майя Плисецкая были здесь лет десять подряд, жили в очень скромном шале, ходили на все концерты. Мы играем много музыки Щедрина. Горы и атмосфера Вербье вдохновляли Щедрина. Некоторые из его последних произведений были здесь задуманы и написаны.
Я очень дорожу своими отношениями с Родионом и Майей Михайловной, уже ушедшей. Я не профессиональный музыкант, но если могу помочь музыканту, то очень горжусь этим.
— Говорят, что большие проекты можно осуществить только за большие деньги или за большую дружбу. У вас как?
— Любое начинание в области культуры требует денег. Случай, когда само правительство что-то организует, в Европе редкость. Обычно нужен какой-то энтузиаст. То есть нужна была небольшая смесь, наверное, сумасшедшинки, предвидения и желания, чтобы создать фестиваль в деревне, на высоте 1500 метров, куда летом вообще никто не приезжал.
К счастью, у меня есть много российских друзей, которые помогают. Например, Фонд Тимченко “Нева”, AVC господина Чеглакова, Маргарита Луи-Дрейфус.
— Талант добывать деньги – трудный талант?
— Наш бюджет – девять миллионов швейцарских франков. От продажи билетов получаем процентов тридцать.
Некоторые средства нам выделяют местные власти. С каждым годом все труднее находить коммерческих партнеров и спонсоров, к сожалению. Так что частные контрибуции занимают теперь большую часть бюджета фестиваля.
Кстати, мы провели два исследования с консалтинговой фирмой МакКензи – изучали воздействие фестиваля на экономику региона. Например, в 2014 году коммуна вложила полтора миллиона, а доход получили 32 миллиона. После 25 лет, мне кажется, уже коммуна больше во мне нуждается, чем я в них.
— Деятельность вашего фонда очень прозрачна. Приходилось ли вам отказываться от услуг нечистоплотных людей?
— Был случай этой весной. Один человек хотел обосноваться в Женеве, предложил нам 200 тысяч франков. Я был очень рад. Но, естественно, мы должны были проверить этого человека, выяснилось, что он нам не подходит, скажем так деликатно.
— У вас бывают многие звезды, в том числе с дорогими инструментами. Кто-нибудь приезжает с телохранителем?
— Вряд ли. Мы предпринимаем меры безопасности, но очень дискретно.
— Расскажите про вашу благополучную публику, которая может позволить себе заплатить 180 швейцарских франков за концерт Евгения Кисина, в следующий вечер – за выступление фестивального оркестра под управлением Михаила Плетнева… Кто эти люди?
— 60 процентов из Швейцарии, 20 – из Франции, и 20 процентов со всего мира. Большинство из них постоянные наши гости. Им нравятся здесь горный воздух и качество концертов.
— Я бы добавила: абсолютно демократичная атмосфера, когда в волонтеры просятся даже жены миллионеров, чтобы стоять на входе в концертный зал и проверять билеты. Об этом мне рассказывала доктор наук Люба Киви, жена Азария Михайловича Плисецкого…
–Да, среди волонтеров у нас много и молодых, и знатных людей.
— Знающие вас люди утверждают, что ваша жизнь – сплошной удачный международный арт-проект. Вы с этим согласны?
— Да, абсолютно.
— Некоторые упрекают Вербье, что фестиваль лишь эксплуатирует свои прекрасные традиции.
— Я хотел бы, чтобы здесь был полноценный концертный зал. Небольшой, на 700 человек. А пока у нас сборный шатер на 1760 мест, местная церковь на время фестиваля предоставляет свой зал. Тяжело строить долгосрочные планы, потому что каждый год мы зависим от бюджета.
В Швейцарии, к сожалению, нет министра культуры. На коммунальном и кантональном уровне, конечно, мы получаем стопроцентную поддержку во всех наших начинаниях. Но все равно это большой проект, который своими силами нам, к сожалению, не поднять.
— Расскажите еще про клуб друзей. Что он делает для фестиваля?
— Вербье – один из самых больших горнолыжных курортов в Европе. Не по числу людей, которые здесь проживают – две тысячи, а по числу горнолыжных трасс. Сотни семей из Женевы имеют здесь свои шале. Они поддерживают меня с первого года, дают бесплатно дома для проживания артистов, организуют ужины-приемы, приводят на концерты родственников, друзей. Из этой маленькой группы вырос благородный круг, который собирает нам около миллиона франков в год.
— А вы можете дать конкретный совет одному человеку? Как-то здесь, в Вербье, я познакомилась с Александром Ивановичем Ермаковым из Ивановки Тамбовской области, директором музея Рахманинова. Он мечтает сделать у себя такой же фестиваль, как в Вербье. Это возможно?
— Я его помню, он сюда приезжал. Очень интересный человек, пассионарный.
Знаю, что госпожа Тимченко хотела бы помочь ему. И мы обсуждали с ним возможность сначала создать уикенд Рахманинова. Но там проблема с электричеством, с логистикой, к сожалению.
— До ближайшей гостиницы в Уварово – 20 километров.
— Мы по-прежнему обсуждаем, как можем ему помочь. На своем сайте хотим сделать призыв к нашей публике, может быть, посетить эти места, чтобы приобщиться к духу Рахманинова. Но, конечно, пока очень много проблем.
— Опыт Вербье прекрасно заразителен. У вашего друга Юрия Башмета появился весенний фестиваль в Ярославле, зимний в Сочи, международный в Минске…
— Все большие музыканты создают – и Мацуев создал свой фестиваль, и Башмет. Очень щедрые люди, они любят делиться. Оба заинтересованы в развитии следующего поколения музыкантов, это веяние времени. Конечно, та слава, которой они обладают, требует определенной ответственности.
В старые времена Рихтер и Гилельс не создавали больших фестивалей, хотя Рихтер придумал Декабрьские вечера. И когда я думаю о том, что делает Гергиев для России, он фантастический посол своей страны… Конечно, мир был очень и очень беден без таких людей, как Валерий Абисалович.
— Музыка вне политики, но мне кажется, что вы, музыканты, делаете мир добрее и толерантнее. В фестивальном оркестре Вербье собран интернационал: играют вместе французы и русские, китайцы и украинец, корейцы и американцы… Чем не армия мира?
— Я бы не преуменьшал роль политиков. Мне кажется, что очень важна та роль, которую играет президент Путин в России в развитии музыки, культуры.
На конкурсе имени Чайковского он сидел весь финал, больше трех часов, и терпеливо все слушал. Очень мало глав государств, которые таким образом поддерживают музыку в стране.
На открытии новой сцены Мариинского театра президент Путин не захотел сидеть в правительственной ложе, а сидел в зале вместе с Родионом Щедриным и Майей Плисецкой. Мне кажется, он посылает очень хорошие сигналы. Политики в Швейцарии, конечно, рады, что мы в Вербье проводим, но здесь немножко другая культура, нет такой поддержки массированной со стороны государства.
— Когда Путин встречался с одаренными детьми в сочинском “Сириусе”, у него спросили: какие у вас три главные ценности? Он ответил: жизнь, любовь и свобода. А что бы сказали вы?
— Семья, природа и музыка. Это все хорошо комбинируется.
— Спасибо, Мартин.
— Спасибо “Российской газете”. Надеюсь увидеть вас здесь и в следующем году.
Редакция “РГ” благодарит Бермет Акаеву, члена комитета друзей Вербье, за помощь в переводе
Ядвига Юферова (Вербье, Швейцария), Российская газета