Самый знаменитый каталонец на планете Джозеп Мария Каррерас-и-Коль, известный всему миру просто как Хосе Каррерас, дал концерт в «Крокус Сити Холле» в рамках своего юбилейного тура.
Программу вечера составили произведения, которых всегда публика ждет: от оперной классики до неаполитанских песен и сарсуэл.
Зал долго не отпускал прославленного певца, требуя многократных бисов. И в этом было не только восхищение артистом, чье имя давно стало брендом, но и восторг от соприкосновения с по-настоящему подлинным искусством.
После концерта Хосе Каррерас дал эксклюзивное интервью «Вечерней Москве».
– Маэстро, с какими чувствами и мыслями вы собирались в свой юбилейный тур?
– Я мог просто тихо оставить пение. Но я решил, что все же будет лучшее осуществить прощальный тур по местам, где я пел последние 45 лет моей профессиональной жизни. Я не знаю, сколько будет длиться это путешествие, потому что, если я буду петь во всех тех городах, где я когда-либо выступал, то оно продлится до XXII века.
Если же говорить серьёзно, то, полагаю, эта затея может занять два, максимум три года. Сейчас я чувствую наибольшее удовлетворение, каждый раз выходя на сцену, потому что понимаю, что неотвратимо близится финал.
– Ваши знаменитые коллеги не торопятся покидать сцену, ради чего меняют амплуа – становятся за дирижерский пульт или берут в руки инструмент…
– У меня нет для этого таланта. Каждый пытается проявить себя по-своему. Для меня легче всего это сделать через пение, посредством моего голоса. У меня нет дирижерского призвания или призвания инструменталиста. Также банально не хватает подготовки. Если бы у меня был 10-летний опыт игры на фортепиано, я играл бы только Второй концерт Рахманинова.
– Какую свою работу вы считаете самой лучшей и важной для себя?
– Мне также трудно сделать выбор, как ответить на вопрос: кто мой любимый внук. И все же, думаю, что ключевыми для меня оказались три-четыре роли, такие как Хозе в «Кармен» Бизе, Рудольф в «Богеме» Пуччини или Ричард в опере Верди «Бал-маскарад». Впрочем, допускаю, что у публики совсем иное мнение.
– Ваша последняя театральная работа – опера «Судья», где в центре сюжета трагические события Испании времен диктатуры Франко, – оказалась не только художественным событием, но и сильным социально-политическим высказыванием. Как Вы думаете, как должны взаимодействовать искусство и политика?
– Это вопрос на миллион долларов. Мне кажется, было бы лучше, если бы они сохраняли почтительную дистанцию друг от друга. Но нельзя не заметить, что независимо от «цвета» правительств во всем мире, очевидно, что правительства так называемых «левых сил» больше поддерживает культуру. Мы можем видеть много подобных примеров: там, где правят левые, культура более защищена.
– На вас сыплется масса самых разных предложений, как вы делаете свой выбор?
– Да, мне постоянно что-то предлагают, но часто приходится говорить «нет». И причина не только в том, что в сутках всего лишь 24 часа. Сегодня меня может увлечь лишь какая-то неординарная история, мощная драматическая коллизия, сильный эмоциональный посыл.
В данный момент я ничего нового не планирую. Но не исключаю подобной возможности, если вдруг кто-то мне покажет столь же интересное, как это сделал композитор Кристиан Колоновиц, представив партитуру своей оперы «Судья».
– Сегодня все публичные люди, как правило, очень активно общаются, транслируют свою жизненную позицию через социальные сети. А у вас почему-то даже нет официального сайта?
– Я ценю любовь и уважение публики. Это делает меня счастливым не только как артиста, но и как человека. Но я не верю Интернету. Наверное, многие решат и будут правы, что я старомоден. Я не люблю социальные сети, потому что считаю, что они разрушают душу, лишая человека его внутреннего мира, подменяя все удовольствие реального общения виртуальной зависимостью, похожей на наркотическую.
Я совсем не против прогресса и современных технологий в науке. Но я не хочу быть рабом своего смартфона или планшета. По утрам мне нравится читать обычную газету, как я это делал и 20, и 30 лет назад. Писать сыну и дочери настоящие письма от руки. Только в этом случае, мне кажется, можно сохранить столь необходимую каждому человеку приватность личной жизни.
– Какое впечатление на вас ныне произвела Москва?
– Москва очаровательна. В октябре в Москве уже может идти снег, а сейчас она провожает меня ярким солнцем. Помню, в июле 1992 году был страшный холод. По-моему, всего плюс 8 градусов, а у нас концерт на Красной площади.
Кстати, когда я бываю в Москве, я обязательно прихожу на Красную площадь. Каждый раз, когда я воочию вижу Собор Василия Блаженного, испытываю необычайные эмоции. У Москвы вообще интересный архитектурный стиль. Ныне я был еще очень впечатлен комплексом новых небоскребов, которые увидел из окна автомобиля по дороге из аэропорта.
– А как вы планируете 5 декабря праздновать свое 70-летие?
– В начале декабря у меня будут гастроли в Японии. Четвертого числа у меня концерт в Токио. И вся моя семья – дети, внуки, примерно двадцать человек, – приедет, чтобы отпраздновать вместе мой юбилей. Но будет скромная, исключительно приватная вечеринка.
Справка
Хосе Каррерас родился в 1946 году в Барселоне. Впервые выступил на публике в возрасте восьми лет. В одиннадцать лет дебютировал на сцене. Учился в Барселонской консерватории.
К 28 годам Каррерас исполнил 24 роли первого плана классического оперного репертуара. Он выступал на лучших оперных сценах Нью-Йорка, Лондона, Вены.
В 1990 году миллионы телезрителей могли видеть и слышать концерт «Трёх теноров», открывающий чемпионат мира по футболу в Риме.
Этот концерт, первоначально задумывавшийся как способ помочь фонду борьбы с лейкемией, который Каррерас основал, победив смертельный недуг, стал самым знаменитым классическим шоу ХХ века и безгранично прославил Хосе Каррераса, Лучано Паваротти и Пласидо Доминго.
Мария Бабалова, “Вечерняя Москва”