Алексей Мирошниченко, хореограф и главный балетмейстер Пермского театра оперы и балета рассказал, как он ставил танцы для фильма “Матильда”, и объяснил, каким образом можно заставить агентов КГБ танцевать.
— Алексей, давно такого не было: целый год страна спорила, и теговым словом в этих спорах был “балет”. Я имею в виду фильм “Матильда”. Так как вы в этом фильме ответственны именно за балет, скажите, стоило ли спорить?
— Вы же знаете, те, кто уже видел фильм, выходят и пожимают плечами: из–за чего сыр–бор?! Это художественный фильм, и этим все сказано.
Был такой цесаревич? Был! Отношения были? Были! Но это авторская фантазия, возможно и не всегда соответствующая реальным событиям. Главное, чтобы молодежь, посмотрев фильм, не думала, что именно так все было на самом деле.
Я отвечал за балетные сцены. Там было два балета: коронационный балет “Черная жемчужина”, сочиненный Мариусом Петипа по случаю восхождения Николая II на престол, и еще один спектакль, который шел в Мариинском театре.
Перед тем как мы начали работать, Алексей Ефимович (Учитель, режиссер фильма “Матильда”. — ред.) посмотрел мой балет “Голубая птица и принцесса Флорина”, и ему понравились по эстетике некоторые сцены, ведь я там играл именно в позднего Петипа. И это оказалось то, что нужно.
Для фильма я адаптировал некоторые сцены из “Голубой птицы”, что–то сочинил заново, а что–то пришлось делать прямо на съемочной площадке, когда я увидел все декорации и антураж.
Кроме того, большая и кропотливая часть работы была связана с тем, что актрисы, игравшие в фильме, — не профессиональные балерины. Конечно, у них были дублерши, но все равно нужно было выучить с ними какой–то танцевальный “текст” хотя бы руками. Чтобы потом в кадре его можно было смонтировать.
Да, Матильда — балерина, но картина все–таки не про балет. Это исторический блокбастер, уже давно такого в России не снимали… А вся эта шумиха — конечно, чистой воды мракобесие и охота на ведьм.
Вы знаете, я сейчас работаю в Перми, а перед театром стоит памятник Ленину. Человек спокойно отдал приказ расстрелять царскую семью. Почему бы людям, которые инициировали всю эту бурю в стакане и которые заступаются за канонизированного ныне царя, почему бы им не сказать: давайте снесем этот памятник? Почему все накинулись именно на этот фильм, мне непонятно.
— Если следить за вашим театром, что называется, в режиме заголовков, то возникает ощущение, что на Пермь пролился золотой дождь. Спектакли ставят мировые звезды, главные партии приезжают танцевать мировые звезды.
— Виновата прежде всего нестандартная художественная политика. У Теодора Курентзиса (худрук и главный дирижер театра. — ред.) иногда возникают идеи, которые кто–то назовет утопическими, но тем не менее смелые, яркие и талантливые… А как это нам удается сделать? Оглядываясь назад, сам не понимаю!
Денег катастрофически не хватает. Представление, куда идти дальше, есть. А вот как это сделать, если нет возможности делать это качественно? Может быть, сейчас нам от многого придется отказаться.
— Но на премьеру балетов Стравинского в Пермь прилетает Роман Абрамович, а на сцене танцуют Диана Вишнева и Наталья Осипова — две самые главные мировые балетные звезды из России.
— Эта идея как раз пришла не сразу. Я полгода ходил за художественным руководителем. Проект мы выпустили к Дягилевскому фестивалю, потому что эти все три балета — “Поцелуй феи”, “Петрушка” и “Жар–Птица” — возникли в дягилевской антрепризе и так или иначе по заказу Дягилева.
— Раз уж заговорили про Дягилева: он великий продюсер или все–таки великий неудачник? Как бизнесмен он разорился.
— Продюсер — это не только про деньги. В первую очередь продюсер отвечает за то, состоялись его проекты или нет. А проекты Дягилева и через 100 лет знают все. Значит, он настоящий продюсер. А то, что разорился…
Можно еще привести массу примеров, кто и когда разорился. Даже Дональд Трамп попадал под банкротство.
— Не так давно Владимир Кехман (экс–гендиректор Новосибирского театра оперы и балета. — ред.) в очередной раз предложил возродить дирекцию императорских театров, которая объединит и Большой, и Мариинский театры, и т. д.
— А зачем? В каждом театре своя история, своя традиция, свой репертуар. Они прекрасно существуют. Дирекция императорских театров существовала, потому что источник финансирования был один и тот же — двор.
А сейчас есть театры муниципальные, региональные, есть федеральные театры. Короче, я считаю, что это пустое.
— Главный бунтарь мирового балета Сергей Полунин, ролик Take me to Church которого набрал на YouTube больше 20 млн просмотров, декларирует, что хочет реформировать индустрию танца. Сделать танцовщиков независимыми и повысить их доходы до уровня звезд оперы. Это реально?
— Если ему удастся это совершить, это будет чудо. Дело в том, что системы оперы и балета принципиально различны. Большинство знаменитых оперных театров — Ла Скала, Венская опера и т. д. существуют по принципу “стаджионе”: дирекция выбирает постановку, выделяется бюджет, потом свозятся со всего мира солисты, режиссер выпускает спектакль, проходит серия представлений, и на этом все заканчивается. Оперному солисту нужны только рояль и вокал–коуч, с которым ты будешь разучивать партии. Распеваться нужно вообще в коридоре…
Балет же — вид искусства, гораздо более зависимый от специальных условий, без которых обойтись невозможно: нужны студия, пол со специальным покрытием, ежедневные уроки.
Из–за этой специфики артисты балета более привязаны к определенной труппе. Тот же Полунин никогда не стал бы Полуниным без Королевского балета. Он состоялся там, в классическом репертуарном балетном театре, а затем уже начал гастролировать.
— В России сейчас не очень простое время… Всех все оскорбляет, а в вашем балете “Золушка” танцуют не только генсек КПСС, но и агенты КГБ. Это же настоящий вызов!
— Понимаете, важен контекст: если просто танцуют агенты КГБ, то возникает вопрос: зачем? Но если они танцуют в нужное время в нужном месте, а самое главное — это необходимо, чтобы достичь художественного результата, то все воспринимается естественно и никто не задает вопросов.
— У вас и Золушку отправляют в далекую ссылку…
— Прекрасный финал! Ее сослали, а “принц” бросил карьеру и приехал к ней с чемоданчиком. Разве столичная карьера, высокая зарплата и регалии — гарантия счастья? Я вот из Петербурга уехал в Пермь, работаю там 9–й год, и что мне теперь — удавиться? (смеется).
Дмитрий Грозный, dp.ru