На фестивале “Золотая маска” в апреле 2015 года специальной премии жюри музыкального театра были удостоены дирижер Дмитрий Волосников, cолисты, хор и оркестр театра «Новая опера» ─ за музыкальное решение оперы «DIDO».
Разговор с Дмитрием Волосниковым состоялся, когда результаты еще не были известны, в преддверии фестивального показа спектакля.
─ Основной темой нашего разговора будет спектакль, за который Вы номинированы этом году как дирижер, DIDO [дАйдо]…
─ Или DIDO [дИдо], по-разному называют. До сих пор так и не определились. Кто-то, помню, даже пошутил однажды: “А давайте будем называть по-украински «Диду»?” (Смеется).
─ Запомнилась ли Вам работа над таким необычным спектаклем, сочетающим в себе не один музыкальный стиль, чем-нибудь особенным?
─ Да, мы же не Курентзис, мы не занимаемся барочной музыкой каждый вечер. В этом плане были сложности, потому что это такая узкая направленность, когда с утра до вечера музыканты владеют одним способом звукоизвлечения. Конечно, это легче, чем оркестр, который с утра играл «Лебединое озеро», потом должен сыграть «Бориса Годунова», а на следующий день… «Диду».
─ Получается?
─ Нас, видно, и отметили, потому что мы сыграли, как хороший барочный оркестр, хотя мы оркестр простого оперного театра, пускай и лучший оркестр в оперной Москве, но, тем не менее, в нашем репертуаре такого названия нет. И покажите мне такое название в репертуаре в стране, если оно есть. По-моему, барочная опера не идет нигде.
─ Да, если и идет, то очень редко. Считаете ли Вы эту постановку удачной именно в России? Потому что, насколько мне известно, у нас мало кто ставит Генри Перселла, если вообще кто-то ставит.
─ В Перми идет «Королева индейцев», которая тоже участвует в этой же номинации, и у нас «Дидона» в репертуаре полгода. Пожалуй, все.
─ Как сторонник грамотного подхода к созданию спектаклей, можете ли Вы сказать, что DIDO гармонично сочетает в себе античный сюжет, английское барокко и современность?
─ Мы в этом убедились уже, когда начались репетиции. Представьте себе: есть заказ композитору-современнику, он прекрасно знаком с классикой, но никто не знает, что он напишет. То есть уровень ответственности был достаточно высоким, ведь когда этот проект забивался, и все уже учили «Дидону и Энея» Перселла, еще никто не знал, какая будет музыка Наймана.
─ Но в итоге Найман угадал с музыкой?
─ Я считаю, что да. Многие не понимали, зачем и куда ему тягаться с Перселлом. И очень грамотно, что он не стал тягаться. Своим минимализмом он, что мне очень, кстати, понравилось, тонко подвел к музыке Перселла. Это была такая стилизация под музыку того времени. И в последней сцене, где используются темы из «Дидоны и Энея», он делает очень плавный переход.
─ То есть музыкой Майкла Наймана и начинается, и завершается спектакль?
─ Нет. Музыка Наймана – это пролог к «Дидоне». Но в последних его кусочках перед «Дидоной», уже используется тема Перселла. Найман вставляет их в свою музыкальную инфраструктуру, и мы понимаем, что это уже музыка на цитаты из Перселла. А когда потом начинается увертюра Перселла, мы понимаем, что плавно перешли в классику.
─ Являетесь ли Вы сторонником экспериментов в области музыкального театра?
─ Мы же так и называемся – «Новая опера». Конечно, я сторонник таких экспериментов. Хотя с одной стороны, это риск, потому что ставя на сцене «Онегина» или «Травиату», к примеру, есть гарантия, что зритель пойдет на такой спектакль, ведь все знают арию Ленского, все знают увертюру «Травиаты»… Тем не менее, я считаю, что есть очень много хорошей музыки, которая незаслуженно забыта. И нужно все время расширять границы оперного репертуара.
─ В том числе незаслуженно забыт и Генри Перселл?
─ А этот автор для России вообще темная лошадка. Только в последнее время его стали изредка исполнять на фестивалях…
─ Вы считаете, что музыка Перселла будет близка и понятна современному зрителю?
─ Она определенно трогает какие-то человеческие струны. Понятное дело, что такая музыка не для широкой публики. Но, например, мои знакомые, которые не музыканты и которые знать не знали, кто такой Перселл, все равно прослезились в нескольких моментах. И я еще раз убеждаюсь, что за эти триста с лишним лет люди особо не изменились: что трогало тогда, то трогает и сейчас.Если это сделано на высоком уровне, то задевает те же самые струнки. А ведь разница между Найманом и Перселлом… 330 лет.
Майкл Найман широко известен своей минималистической музыкой.
─ На Ваш взгляд, этот основной его жанр не помешал ему создать музыку к барочной опере?
─ Как я уже сказал, если бы Найман стал претендовать на место Перселла и хотел бы как-то подкрасить его, то получилось бы совсем не то. Но он как раз действовал очень грамотно. Минималистическими средствами он нам нарисовал картину: как происходило это историческое событие – рождение оперы «Дидона и Эней».
─ DIDO, идущий сейчас на сцене Новой оперы, – окончательный вариант проделанной работы? Или Вы планируете вместе с режиссером продолжать работу над ней?
─ А почему бы не представить, что лет через сто какой-нибудь новый Найман не напишет новый пролог и…