В минувшее воскресенье, 15 апреля 2018, состоялась церемония вручения театральной премии «Золотая маска».
Лучшей работой режиссера в оперетте и мюзикле жюри признало спектакль Алексея Франдетти «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит» (Московский театр на Таганке).
Журнал «Театрал» опубликовал недавнюю беседу режиссера со зрителями, на которой он рассказал, как переносит бродвейские мюзиклы на российскую сцену.
– Алексей, ваш режиссерский подъем начался, когда вы были уже известным артистом. Почему вы решили поменять направление?
– Подъем на самом деле начался с падения. Так случилось, что я упал с декораций на сцене театра «Московская оперетта» и разорвал связки. В это самое время Кирилл Серебренников собирался ставить в «Гоголь-центре» мюзикл «Пробуждение весны», в котором я хотел играть. Но поскольку я не мог ходить, а тем более выступать на сцене, Кирилл Семенович сказал: «Давай ты попробуешь себя в режиссуре».
Поначалу я засомневался: «Я никогда в жизни этого не делал». «Ничего, – сказал он, – я тебе помогу». Так я и сделал свой первый шаг. Самостоятельную режиссерскую работу выпустил уже под руководством Евгения Писарева в родном Театре им. Пушкина, где я несколько лет служил артистом труппы. Это был спектакль «Рождество О. Генри». Ну а дальше понеслось…
– Как вы пришли к жанру мюзикла?
– Мне кажется, энергию театра, который делает человека счастливее, я получил как раз от Евгения Александровича. Очень люблю его спектакли. А вообще, во мне, наверное, живет бродвейский принцип доставлять людям радость.
Естественно, я постоянно бываю на Бродвее и мечтаю «поженить» русский драматический репертуарный театр и с бродвейским музыкальным театром. Потому что самые любопытные и яркие опыты случались у меня, когда я приходил в драматический театр с музыкальным материалом.
Кстати, в США многие драматические артисты прекрасно работают в мюзиклах. К примеру, Гленн Клоуз сыграла в «Бульвар Сансет» у Эндрю Ллойда Уэббера, а Мерил Стрип претендовала на главную роль в мюзикле «Эвита», готовилась к прослушиваниям, занималась вокалом…
– Она потом все-таки сыграла в мюзикле Mamma Mia…
– Да, что называется, взяла реванш. Вообще, мне кажется, нам есть чему поучиться у Бродвея. По крайней мере, в смысле чистоты жанра. Ведь там авторы очень честны по отношению к зрителю: если в афише заявлена комедия, она будет сделана по всем канонам, если музыкальный спектакль – петь будут так, что не придерешься.
Российская сцена пока в процессе освоения этого жанра. Он существует у нас недолго, всего лет восемнадцать – с того момента, как в театре «Московская оперетта» вышел мюзикл «Метро». Безусловно, некоторые опыты были и раньше («Человек из Ламанчи» Театра им. Маяковского, «Иисус Христос – суперзвезда» Театра им. Моссовета), но это отдельные, точечные постановки, а в чистом виде жанр обосновался у нас с появлением «Метро».
– Вы, наверное, первый российский режиссер, которые ставит бродвейские мюзиклы, получив лицензию. И все-таки бывали ли у вас проблемы с владельцами прав?
– Когда я берусь за постановку, первое, что делаю, пробиваю в Google название и слово «лицензия», чтобы узнать, кто представляет интересы того или иного спектакля. Заключив договор, я не имею права выбросить ни одной реплики, ни одной ноты. В этом смысле прекрасная история случилась со мной на мюзикле «Иосиф и его удивительный плащ снов».
Перевод текста я делал сам. В оригинале упоминался козленок, но он у меня почему-то не рифмовался. Тогда я перевел его как барашка. Этот барашек впоследствии появился на сцене в виде большой мягкой игрушки.
Когда на спектакль приехал правообладатель, он сказал, все замечательно, но козленка, пожалуйста, верните. Деваться некуда, пришлось пришить барану рога – не пропадать же изделию. Но к сохранности спектакля западные правообладатели действительно относятся очень щепетильно.
На некоторые названия получить права довольно сложно. Например, на мюзикл «Отверженные», который я хотел поставить в Екатеринбурге в концертном исполнении, их получить не удалось. Отказали, сославшись на то, что концертное исполнение или полупостановка не годятся, – только целый спектакль.
– Вы обычно сами ведете переговоры?
– Зачастую да, потому что общаться нужно на английском, а, к сожалению, не во всех театрах есть международные отделы. Иногда это ложится на мои плечи и начинает напоминать продюсерскую работу, заниматься которой мне, честно говоря, не хотелось бы – я режиссуру люблю.
– Оперный спектакль у вас пока только один – Viva la mamma Красноярского театра оперы и балета…
– Эта постановка стала наградой за участие в конкурсе молодых оперных режиссеров «Нано-Опера», который придумал художественный руководитель театра «Геликон-оперы» Дмитрий Александрович Бертман.
Это действительно единственный оперный спектакль, но не единственный спектакль в оперном театре, потому что в Большом недавно вышел «Путеводитель по оркестру. Карнавал животных», а ранее – опера в концертном исполнении «Путешествие в Реймс».
Сейчас мы обсуждаем с Большим театром возможности дальнейшего сотрудничества.
Анна Тимина, “Театрал“