Екатерину Мечетину не надо представлять – имя этой замечательной пианистки, общественного деятеля, обаятельнейшей и красивейшей женщины знают не только любители классической музыки.
На юбилейном XV Международном Конкурсе им П. И. Чайковского, за ходом которого с 15 июня по 3 июля этого года пристально следило огромное количество профессионалов и любителей классической музыки, Екатерина Мечетина была не только внимательным и чутким слушателем, но и экспертом от телеканала «Культура».
Мы поговорили с Екатериной в перерыве перед объявлением решения жюри по итогам 2 тура пианистов, т.е. уже должны быть названы имени шестерых финалистов Конкурса.
Сначала я задала Екатерине Мечетиной несколько вопросов касательно ее творческой деятельности, а потом перешли к обсуждению ее работы как эксперта Конкурса.
– Екатерина, до сих пор нахожусь под впечатлением от Вашего исполнения 14 декабря 2014 года в Рахманиновском зале Консерватории на премьере «24 Прелюдии и Фуги» Всеволода Петровича Задерацкого. Вы там выступали с Никитой Мндоянцем, Андреем Гугниным, Федором Амировым, Андреем Ярошинским, Арсением Тарасевичем-Николаевым, каждый исполнитель играл по 4 Прелюдии и 4 Фуги. Великолепный, поразительный цикл – нет ли желания сыграть его весь целиком?
– К сожалению – должна высказать очевидную истину: наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. Вынуждена ответить: нет, в ближайшее время я не планирую брать цикл В. П. Задерацкого в свои программы. Конечно, этот цикл – крайне интересен, но для его разучивания и тем более четкого и правильного осмысления необходимо плотно заниматься именно только этим произведением 2-3 месяца, а этого времени у меня сейчас нет.
– Вы в этом году 14 марта в Большом зале Консерватории на концерте памяти Николая Петрова играли 2-й концерт Шопена и 20-й Концерт Моцарта. Почему выбрали такую программу?
– Действительно, эти замечательные произведения не имеют какой-то особой «привязки» к Николаю Арнольдовичу. Но ситуация сложилась таким образом, что решение о проведении этого концерта памяти Н. А. Петрова было принято достаточно поздно, мы посоветовались с руководителем Симфонического оркестра Московской консерватории Анатолием Левиным, который был дирижером в этот вечер, и решили, что именно такая программа станет оптимальной, т.к. были уверены в качественном её исполнении. Я думаю – выступление в день памяти великого Маэстро мы провели достойно.
– Я очень хорошо помню бесподобное четырехрояльное Болеро Равеля в Большом зале Консерватории в исполнении Екатерины Мечетиной, Александра Гиндина, Алексея Володина и Сергея Кудрякова в 2011 году. К сожалению – последнее время подобные концерты и даже фортепианные дуэты не так часто радуют слушателей. Но Вы как раз часто играете с Гиндиным и в следующем сезоне есть абонемент в Филармонии-2, где одним из концертов будет ваш с Александром дуэт с прекрасной программой: Шуберт, Сен-Санс, Стравинский и “Вальс” Равеля.
– Да, в той четырехрояльной программе мы еще исполняли увертюру Вагнера к опере «Тангейзер», большой концертный квартет Черни, сюиту «Париж» Мийо. Выступление вначале проходило в Новосибирске, а потом уже в Москве. Действительно чрезвычайно трудно проводить такие грандиозные концерты: у всех исполнителей свои планы, собрать одновременно 4 исполнителей в одном месте, несколько раз провести репетиции – это очень-очень сложно…
А наше дуэтное сотрудничество с Сашей Гиндиным продолжается. Мы отыграли новую программу, о которой Вы говорили, в прошлом году в Саратове – получилось удачно… В этом сезоне – концерт в Москве.
– Часто ли Вы бываете на концертах других исполнителей-пианистов?
– Нет, совсем не бываю. Представляете, чтобы приехать в Большой зал или Зал Чайковского мне надо выехать из дома около пяти часов вечера, в это значит, что половина рабочего дня отнимается от занятий на рояле, от других необходимых дел. Я очень люблю своих «коллег по цеху», но не могу себе этого позволить. Сейчас, на Конкурсе Чайковского я много сижу в зале и получаю огромное удовольствие.
– Ну вот мы и подошли к обсуждению Вашей работы на Конкурсе Чайковского. Вы – эксперт телеканала «Культура». Мне думается, что это сродни работе членов жюри. Как Вы оцениваете «ответственную ношу»?
– Действительно, ноша ответственная. Хорошо, что я несу её не одна, экспертами работают и Александр Гиндин, и другие известные музыканты. Мне кажется, что членам жюри даже немного полегче: ведь у них есть время на обдумывание, обсуждение, а нам требуется послушать и вынести свой вердикт почти сразу. Надо верно аргументировать свои оценки выступления конкурсантов, причем совершенно объективно.
Я сейчас много пишу на своей страничке в Facebook, хотя меня к этому никто не обязывает. Считаю, что следует доносить до широкой аудитории этапы конкурса, рассказывать о безумной нагрузке ребят, ведь их нервы сейчас так напряжены, все эти Конкурсы даются огромным кропотливым трудом.
Я для себя открываю имена новых совершенно неизвестных раньше исполнителей, которые производят на меня колоссальное впечатление – например Сергей Редькин, потрясающе интересный пианист. Люка Дебарг, Джордж Ли, Даниил Харитонов – да просто каждого участника слушаю с превеликим удовольствием. Такого сильного Конкурса не было очень давно. Какой-то Ниагарский водопад талантов.
– Вы перед самым началом Конкурса дали интервью, в котором высказали свое мнение о том, что не совсем корректно проводить предварительные живые прослушивании за 2 дня до начала Конкурса. Есть надежда, что на 16-ом Конкурсе Чайковского эта ситуация изменится?
– Да, я действительно так считаю. Конкурс и так состоит из 4 этапов (во втором туре 2 этапа: сольный концерт и концерт Моцарта с камерным оркестром), а теперь их стало 5 – дополнительная лишняя нагрузка и на пианистов, и на членов жюри. Нужен интервал между предварительным прослушиванием и основным Конкурсом – как минимум полгода. Ну, а как будет в дальнейшем – все зависит и от нас тоже: если будем много и громко говорить по этому поводу, может быть нас услышат и подумают…
– Что для Вас главное в исполнении: виртуозность, оригинальность трактовки, звукоизвлечение, глубина передачи?
– Обязательно должен быть синтез всех этих параметров, иначе ничего не состоится. Ещё я не люблю внешних дешевых эффектов. Ведь Музыка – это благородство, красота, она не терпит неуважительного к себе отношения.
– Сейчас нет обязательной пьесы, раньше традиционной для 2 тура. Как Вы считаете, меняются требования на Конкурсе за последние годы?
– Да, меняются. Последнее время не было пятого тура – живого предварительного прослушивания. Сейчас в первом туре обязательное исполнение 3 этюдов: Рахманинова, Листа и Шопена. Программа составлена таким образом, что пианисты способны доказать свою способность к серьезному подходу в исполнении, по этой программе можно в значительной степени оценить одаренность конкурсанта. На мой взгляд – сейчас программа Конкурса составлена оптимально.
– Что Вы пожелаете тем конкурсантам, которые пройдут в финал?
– Силы и чтобы они сохранили свои «батарейки» заряда энергии до последней ноты. Не читайте никаких интервью, отзывов на FB – все это наносное. Удачи!!!
– И последний вопрос. Конкурс Чайковского – это сложнейшее испытание мастерства, но еще и нервная нагрузка. Почему же такое количество пианистов едут на этот сложнейший Конкурс – ведь на Земле более 500 фортепианных Конкурсов в год проводится, можно найти «местечко» не такое трудное…
– Конкурс Чайковского – это отсвет личности гения, который манит к себе таланты. Да – нервы, да – длительная подготовка, да – сложнейший отбор и всего шесть финалистов… Но это такое счастье – участвовать в Конкурсе имени П. И. Чайковского, особенно юбилейном.
А мне хочется немного добавить к словам Екатерины Мечетиной: Да, Конкурс имени Чайковского – это Солнце, к которому все равно летишь ближе и ближе, даже зная, что можно подпалить крылья…
Елена Билибина